Таинственный граф

— Я сказала — не могу, — возразила Грейс. — Да, мистер Руссель действительно заходил. Он успел проскользнуть до того, как Джемайма заперла двери.

— Но если он вошел, так должен быть здесь, — раздраженно проговорил Мейберри.

— Но он почти сразу ушел.

Оба чиновника недоверчиво уставились на Грейс. Та высокомерно задрала подбородок.

— Я не понимаю, почему вы так на меня смотрите. Дело в том, что мы с мистером Русселем поссорились…

— Вы это придумали, — презрительно фыркнул Вуфертон.

— Как мы можем вам верить, — заговорил извиняющимся тоном Мейберри, — после того, как вы себя вели, не давая нам увести этого малого?

— Согласна, я действительно поддерживала мистера Русселя, но только не после того, что узнала вчера от сэра Джеймса. Вот это я и высказала мистеру Русселю, и мы поссорились. И он ушел, сказал только, что намерен убраться из этих мест.

Вуфертон покачал головой.

— Как же он прошел мимо наших людей?

— Я же вам сказала, он пробыл здесь совсем недолго. Наверное, успел уйти до того, как пришли ваши люди.

— А как же французы?

— Вы сами только что сказали, что тот, который его заметил, помчался в «Черную лошадь» за своими сообщниками!

— Да, это так.

— Ну и вот.

Грейс впервые заметила на лицах чиновников сомнение. Рассказанная ею история явно поколебала их уверенность.

— Ну, не знаю, — проговорил наконец Мейберри.

— Зато я знаю! — прорычал Вуфертон. Вот что я вам скажу, мисс Грейс. Если вы говорите правду, то ведь не станете возражать, если мы проверим его комнату, а?

Именно этого Грейс и боялась. Но показывать свою растерянность было нельзя, акцизный инспектор и так уже смотрел на нее с усмешкой. Стараясь выиграть время, Грейс неторопливо двинулась к двери, словно и в самом деле собиралась идти наверх.

— Хорошо, если вы так настаиваете, недовольно проворчала она.

Каков же был ее ужас, когда в дверях она натолкнулась на Анри. Он ободряюще улыбнулся ей и перевел взгляд на чиновников.

— Месье, соизвольте больше не беспокоить мадемуазель Грейс. Я готов ехать с вами.

Стол, за которым сидел Анри, находился в гостиной «Черной лошади». Напротив него расположились привезшие его чиновники, между которыми сидел судья, который, по словам Грейс, приезжал к ней днем раньше. Бежать отсюда было невозможно — один человек стоял за дверью, другой под окном, да Анри и не собирался бежать, о чем он и заявил с самого начала сэру Джеймсу Левишему, добавив, что надеется на его непредвзятость и справедливый суд.

До гостиницы «Черная лошадь» он добрался, сидя верхом позади Мейберри, рядом ехал акцизный инспектор. Лошади двигались шагом, и следом шагали те пятеро, что дежурили у дома Грейс — то ли конвоировали его, то ли охраняли. Во всяком случае, своих соотечественников он по дороге не заметил.

Мейберри, типичного, на его взгляд, англичанина, Анри уже видел раньше. Как он успел заметить, тот дружелюбно относился к Грейс, что определило и соответственное отношение к нему самому со стороны Анри. Не таков был Вуфертон. Судя по всему, он был из тех, кто придерживается мнения, что сантименты делу только мешают. Анри не раз встречал таких людей во Франции, да и сам порой вел себя так же. Что же до сэра Джеймса, то этот английский тип был ему хорошо знаком еще по тем временам, когда он, тогда еще совсем юный, приезжал в Англию, чтобы повращаться в лондонском обществе и выучиться английскому языку.

Такой человек, в отличие от соотечественников Анри, держится ровно со всеми, независимо от их общественного положения. Даже с представителями ненавистного ему революционного режима. Предвзятость не в его натуре. В общем, Анри был уверен, что сэр Джеймс будет судить по справедливости. Дело за малым — Анри должен представить дело таким образом, чтобы весы качнулись в его пользу. Трудно, но возможно.

Судья любезно поздоровался с ним, поинтересовался здоровьем, предложил чего-нибудь выпить и лишь потом стал записывать на лежавшем перед ним листе бумаги его личные данные. Анри держался настороже. Если сэр Джеймс ожидал, что Анри, размякнув или, наоборот, рассердившись, скажет что-то лишнее, то он заблуждался. В революционном правительстве, в этом осином гнезде мог выжить лишь тот, у кого крепкие нервы.

— Ну, а теперь, монсеньор Руссель, — проговорил сэр Джеймс, когда предварительные формальности были закончены, — мне хотелось бы узнать, что привело вас в Англию.

Анри отхлебнул вина из принесенного ему бокала.

— А что приводит французов в Англию в наше время?

— При нормальных обстоятельствах, сэр, мы не стали бы вас об этом спрашивать. Но, учитывая ваше ранение и показания персон, вас преследующих, вас трудно назвать обыкновенным эмигрантом.

— Это так, — согласился Анри.

— Кто в вас стрелял? — вдруг рявкнул сэр Джеймс.

— А вы не знаете?

— Мне не нравится ваш тон, монсеньор!

— А мне, монсеньор, не понравился ваш вопрос.

— Почему, сэр? Мне он кажется вполне уместным.

— Вам возможно. — Анри поставил бокал и наклонился вперед. — Я затрудняюсь ответить, сэр Джеймс, потому что не знаю, что вам рассказали мои соотечественники.

— Ну и что из того? — спросил, нахмурившись, судья.