Таинственный граф

Тот лежал неподвижно, как прежде, но дыхание было уже не таким тяжелым. Грейс решила, что ни за что не уйдет из спальни и не оставит раненого на произвол жестокосердного врача. Остановившись в ногах кровати так, чтобы на нее не падал свет из окна, она сделала знак Мэб отойти в сторону и дать возможность мужчинам приблизиться к больному.

Фрит занял место Мэб, а Мейберри, обойдя Грейс, подошел к постели с другой стороны и наклонился над лежавшим, вглядываясь в его лицо. Доктор между тем надел пенсне и откинул одеяло, чтобы посмотреть на рану. К облегчению Грейс, его неодобрительное отношение к происходящему не повлияло на его профессиональные навыки.

— Когда он начнет садиться, — сказал он вполголоса, глядя поверх пенсне на Мэб, — руку ему надо будет подвесить на перевязь, чтобы не напрягались мышцы плеча.

— Как скажете, доктор.

— Выглядит он неважно, — заметил Мейберри и перевел взгляд на врача. — Он будет жить, как вы считаете?

— У него большая потеря крови, но точнее я скажу, когда осмотрю рану.

Говоря это, доктор Фрит принялся разматывать повязку. Грейс следила за ним с замиранием сердца, охваченная противоречивыми чувствами. С одной стороны, она понимала, что ради выздоровления раненого врачебный осмотр необходим, но с другой — ее мучила необъяснимая ревность. Если б она могла сама извлечь пулю, она обошлась бы без помощи Данмоу. Абсурд! Она почти не знает этого человека, но с того мгновения, когда она взяла у него эти проклятые бумаги, она словно вступила с ним в сговор. Из-за них его чуть не убили!

Как патриотка, Грейс, конечно же, должна была бы незамедлительно передать эти бумаги окружному чиновнику. Но даже если б она не пообещала спрятать их, вступив таким образом в своего рода сговор с иностранцем, все равно, разве она могла бы предать своего француза?

Поймав себя на этой мысли, Грейс даже растерялась. Своего француза?! Это же смешно! Можно подумать, что, если она нашла его, так теперь он стал ее собственностью! К тому же его нашла вовсе не она, а Джемайма, которая, кстати, вовсе не рада тому, что он здесь находится, о чем и не преминула сказать во время завтрака, выразив надежду, что раненый недолго будет занимать свободную спальню.

— Мне, конечно, жалко этого малого, мисс Грейс, но с ним столько хлопот! Мне это совсем не нравится. Вдруг возьмет да и помрет тут! Как я тогда в эту комнату и входить-то буду, не знаю!

Неудивительно после этого, что Грейс взяла незнакомца под свою защиту. Один в чужой стране, на грани смерти… Кто еще мог позаботиться о нем?

Доктор неожиданно выпрямился, оставив рану открытой.

— Что? — спросила Грейс.

Фрит мельком посмотрел на нее, затем обратился к чиновнику, глядя на него поверх пенсне:

— Я вынужден присоединиться к мисс Даверкорт, хотя мне это и не нравится. Его нельзя сдвигать с места.

Грейс облегченно выдохнула сквозь сжатые зубы и подошла к врачу.

— И что нам делать?

Да не так уж и много вы можете сделать. Держите его в тепле. Тут не холодно, но он потерял много крови.

— Я скажу Джемайме, чтобы растопила камин, — торопливо проговорила Грейс, ругая себя за то, что не подумала об этом раньше.

— Вы лучше оберните во что-нибудь пару горячих кирпичей и положите ему в постель. В такую погоду лучше не топить, ему будет душно. Но если все же понадобится затопить, то держите окно приоткрытым. Если он будет приходить в себя, давайте ему попить ячменного отвара. Пусть пьет побольше, но понемногу. Если же он будет в сознании дольше, попробуйте дать ему некрепкого бульона — куриного или из кролика. Только никакой говядины или еще чего-то такого. Можно покрошить в бульон немножко хлеба, если он будет в состоянии глотать.

Грейс кивала, повторяя то, что говорит врач, и стараясь запомнить все до мелочей.

— Горячие кирпичи. Ячменный отвар и, может быть, некрепкий бульон. Прекрасно. А рана?

Доктор Фрит поставил свой саквояж на стол и открыл.

— Данмоу неплохо поработал, разве что немного перестарался. Разрез великоват, но, наверное, пуля была глубоко.

— Да, глубоко.

— Надеюсь, он промыл рану спиртом.

— Чем-то промывал, не знаю чем.

Фрит кивнул, копаясь в саквояже.

— Я оставлю вам порошок. Вечером снова прочистите рану, хорошенько просушите и посыпьте порошком. И хорошо бы сменить повязку.

Грейс озабоченно посмотрела на доктора.

— А вы сегодня больше не приедете? Просмотрели бы, как он. Вдруг у него начнется лихорадка?

— Если его состояние вдруг ухудшится, пошлете за мной. А завтра я приеду так или иначе. Лихорадки быть не должно, если только рана не воспалится.

Когда речь зашла о вознаграждении доктора, вмешался Мейберри:

— Вы не должны беспокоиться об этом, мисс Грейс. Без сомнений, все расходы возьмет на себя округ. Мы с доктором Фритом сами все решим. А пока я распоряжусь прочесать болото, хотя ставлю один к десяти, что те, кто это сделал, давно скрылись.

Грейс с готовностью поддержала бы разговор на эту тему, если бы доктор не вернулся к вопросу об уходе за раненым.

— Есть кое-что, чего даже миссис Лэмпорт не может сделать, ухаживая за мужчиной, — сказал Фрит, строго глядя на Грейс поверх пенсне.