Таинственный язык мёда

– Ты злишься. Почему? Ты настолько не рада меня видеть?

Мария вытаращила глаза и слегка отшатнулась.

– Не говори глупости. – Она расправила складки на юбке, взгляд все еще блуждал по прихожей. – Я совсем не злюсь. Совсем нет… Просто удивлена. Не ожидала увидеть тебя дома. Я очень удивлена, вот и все.

Анжелика опустила глаза. Мысли переплетались с эмоциями, и все внутри клокотало. Хотя причина этой острой и глубокой боли была в другом. Далекой боли, давней. Как будто она снова стала девочкой, когда самым большим страхом было никогда больше не увидеть маму. Этот страх возвращался к ней и позже, когда она уже попыталась добраться до корня проблемы и отправилась на поиски себя. Своего места в жизни.

Но она так и не нашла его.

Анжелика отошла на несколько шагов, ее руки были безвольно опущены. Затем она подняла голову в поисках матери.

– Ты уезжала всегда на закате, укладывала меня спать и уезжала. Никаких молитв на ночь, потому что тогда ты ненавидела все, в том числе и ангелов со святыми.

Мария оцепенела. В тишине она подошла к стулу и медленно облокотилась о спинку.

– Однажды вечером я услышала крики. Это кричала ты, мама.

В ответ тишина.

– Когда я к тебе прибежала, ты стояла на коленях на песке. Ты держала голову руками, рыдала и раскачивалась вперед-назад.

У Марии во рту пересохло.

– Я думала, ты спишь.

Анжелика покачала головой.

– Нет, мама, я не спала.

Легкая улыбка заиграла у Марии на губах.

– Уже тогда ты делала все по-своему…

– Почему, мама, почему?

Но в ответ была лишь тишина. Анжелика посмотрела на мать: то воспоминание, пусть и слегка потускневшее от времени, приводило ее в дрожь. Вот она вскакивает с кровати в ужасе от криков. Бежит босыми ножками по пыльной тропинке. Видит мать, та совсем одна раскачивается взад-вперед, словно укачивает кого-то. На следующий день Яя объясняла Анжелике, что иногда хвататься за то, что приносит тебе самую большую боль, – это единственный способ продолжать жить. Правда, она ничего не поняла. Зачем хвататься за то, что причиняет боль? И она не смогла понять еще одну вещь. Если это море унесло с собой папу, почему мама обиделась на Бога?

– Бесполезно ворошить прошлое. – Мария обернулась. Она казалась спокойной и полной решимости и даже улыбалась. – Итак, рассказывай, когда приехала? Как у тебя дела? Виделась с Софией?

– Мама, где ты была? Не прикидывайся, что ничего не произошло, хватит болтать о всякой ерунде. И почему ты плакала во время нашего разговора по телефону?

Мария не ответила, только внимательно взглянула на дочь. От Анжелики не ускользнула дрожь маминых губ и отчаяние в ее взгляде.

Мать и дочь были одного телосложения, одинаковые глаза, пусть и разного цвета. А вот волосы Анжелике достались от отца. Она не очень хорошо его помнила. Всего несколько деталей: улыбка, лодка и искрящаяся морская вода под полуденным солнцем. Отцом для нее был Дженнаро Петри. Мария вышла за него замуж, когда Анжелика была еще совсем маленькой. Этот мужчина приютил ее у себя дома и любил со всей нежностью, которую так и не смог дать ей родной отец.

– Ну?

Мария покачала головой.

– Что ты такое говоришь? – спросила она и отвела взгляд. – Я же тебе объясняла, что уеду. Я даже специально звонила, чтобы предупредить.

– Хочешь сказать, что предупреждала меня о поездке, о которой ни одна живая душа и слыхом не слыхивала, в том числе и сам священник, который был удивлен донельзя? Я была в церкви.

Анжелика произносила эти слова гневным шепотом.

Мама взглянула на нее и пожала плечами.

– Ну, это не повод так раздражаться. Я знаю, что делаю, – ответила она. – Я же тебе говорила, что сначала мне нужно кое с чем разобраться… К тому же, я уже здесь. – Она прервалась и показала в сторону гостиной. – Мне нужно присесть ненадолго.

Анжелика пошла следом.

– Зачем ты ездила на Сардинию? – шепотом спросила она у матери. – Ты ведь туда ездила, правда?

Анжелика и представить себе не могла, что подтолкнуло ее задать этот вопрос, какая-то смесь эмоций и интуиции.

Мария вытаращила глаза, затем уставилась куда-то вдаль, за спину Анжелики, а затем произнесла:

– Пойдем на кухню, сварю тебе кофе.

Анжелика последовала за матерью, потому что не знала, как поступить. Села напротив Марии и наблюдала, как та водила пальцами по краям своих любимых тарелок – тех, что украшены золотой нитью.

– А ты молодец. Выглядит очень аппетитно. Я и не знала, что ты научилась готовить равиоли.

– Ты их всегда готовила. А я наблюдала.

Мария внимательно посмотрела на дочь и задумалась. А затем принялась варить кофе. Отмеривая нужное количество кофе, покачала головой.

– Одного не могу понять, почему ты мне не поверила, – бормотала она. – Мне нужно было уладить кое-какие личные дела. Я не хотела, чтобы ты беспокоилась.

– Не принимай меня за идиотку, мама. Я звонила тебе. Ты могла хотя бы подойти, ты должна была ответить!

Мама показала пальцем, что кофе готов.

– Успокойся. А как, по-твоему, себя чувствую я, когда ты исчезаешь в неизвестном направлении. Где связи даже нет.

Анжелика сжала зубы.

– Это моя работа.