Таинственный язык мёда

Анжелика распахивает глаза. Золотая капля растекается по белому воску. Тут же слетаются пчелы, через секунду высасывают каплю, и она исчезает. Пчелы сразу улетают, оставляя необходимое девочке пространство.

Девочка легонько просовывает внутрь соты кончик указательного пальца и чувствует мягкий, теплый и ароматный воск. Мед обволакивает ее маленький пальчик. Она подносит палец ко рту и пробует на вкус. Сладкий и ароматный мед тает на языке. Анжелика улыбается и повторяет это движение снова, а затем позволяет меду стечь ей в ладонь словно в чашу.

– Ты готова? Они сейчас прилетят…

А вот и пчелы. Одна за другой, очень осторожно пчелы садятся на ее руку. Момент невероятного счастья. Их ножки танцуют по нежной коже Анжелики, ей щекотно. Ее смех разносится повсюду, веселит ее спутницу и доходит до моря, которое вздымает в ответ изумрудные брызги. В голове Анжелики снова звучат слова:

Лети, лети, золотая пчела.

Лети, лети, царица цветов.

Ты оберегаешь жизнь, ты оберегаешь то, что грядет.

Воды ты делаешь слаще, слова и пение…

– Видишь? Они признали тебя. Теперь ты тоже их хранительница, доченька.

– Хранительница?

– Да. Отныне ты, Анжелика Сенес, хранительница пчел.

– Как ты, Яя?

Молчание, затем легкий смех, будто дуновение ветерка.

– Да, как я.

Пока она ехала, все вокруг пробуждалось к жизни. К малолитражкам, которые обгоняли ее, присоединись громадные тракторы с огромными колесами и прицепами и несколько повозок с лошадьми или навьюченными ослами на выкрашенных в красный поводьях. По краям дороги деревья уступили место строениям: лачугам, домишкам и особнячкам.

Зазвонил телефон, она протянула руку, чтобы подключить наушник.

– Да?

– Привет, это я.

Анжелика продолжала смотреть перед собой на дорогу:

– Привет.

– Я не вовремя?

Она поджала губы.

– Как дела, мама?

Повисла пауза, затем легкая ухмылка.

– Это я тебя учила не отвечать вопросом на вопрос, помнишь?

Она ничего не сказала, но на губах заиграла улыбка: «Да, мама».

– Ну и где ты на этот раз? – голос Марии был мягким, как бархат, и ласковым.

– Во Франции. Я разве тебе об этом не писала по электронной почте?

– Я не часто проверяю почту, тебе бы следовало это знать. – И снова молчание, и снова длинная пауза. – Ты собираешься возвращаться в Италию? – вдруг спросила мама, будто слова давно повисли на губах, а сейчас вырвались наружу.

Анжелика нахмурилась:

– В следующем месяце, как и договаривались. А что?

– Я подумала, может, мне стоит отправиться в путешествие.

Странно. Ее мама ненавидела саму идею ехать куда-нибудь на поезде. А самолетов боялась, как огня.

– И куда ты собралась?

И опять пауза, словно Мария никак не могла подобрать нужные слова. – Еще не решила. Просто уже столько времени прошло, как Дженнаро… Слишком много. – Ее голос надломился.

Прошло два года со смерти Дженнаро Петри, ее второго мужа, но Мария Флоринас все продолжала оплакивать его с непроходящим отчаянием. Однако такая откровенность удивила Анжелику. Совсем не в стиле ее матери.

– Перестань мама, ну что случилось? Мне есть о чем беспокоиться?

– Нет, что ты. Просто в церкви появился новый священник, дон Пьетро. Он организует поездки. По монастырям, церквям… – Она снова замолчала. – У всего этого даже есть название, представляешь? Духовный туризм. Вот. Я решила поехать. Поэтому тебе и звоню…

Анжелика задумалась, взвешивая услышанное. Этому ее тоже научила она. Идти дальше, углубиться в тон голоса, в интонацию, в недосказанное. Обычно в паузах кроются намерения и истина. Она это знала, прекрасно знала. Как и то, что ее мать ей врала. В какой-то момент ей захотелось остановить фургон и вступить с мамой в дискуссию. Но, инстинктивно притормозив, она снова двинулась в путь. Что тут скажешь, ничего не поделать – Мария уже не передумает. Оставалось лишь ждать.

– Ты уже точно решила?