Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Как пишут очевидцы, в те времена «молодая куртизанка одевалась очень роскошно, украшала себя большим числом золотых браслетов и жемчужных ожерелий; естественная красота девушки дополнялась великолепными одеждами, богатыми украшениями, золотыми цепочками – так что она сияла, будто солнце». Однако на картине Караваджо солнце Анны Бьянкини померкло. Магдалина уронила жемчужное колье, а золотая пряжка от застежки, инкрустированной жемчугом, которая должна была закреплять ее желтую накидку под грудью, лежит, сломанная, на полу. Здесь открывается простор для двусмысленного повествования: с одной стороны, Караваджо вводит зрителя в заблуждение, заставляя думать, что девушка добровольно скинула с себя драгоценности, что это знак раскаяния и отказ от мирских богатств. В действительности перед нами совсем другая история. Цепочка и колье явно были сорваны с девушки насильно и брошены на пол – об этом говорят обрывки нитей жемчужного ожерелья. Та же участь постигла и серьги (те самые, что чуть позже мы увидим на Юдифи, убивающей Олоферна) – если приглядеться, уши героини покраснели, то есть серьги были сняты с нее резким движением, свидетельство жестокого обращения. Кто-то явно пытался ухватить девушку за одежду, обнажив в порыве ярости шею и декольте.

Должно быть, Анна только что стала жертвой наказания, которое нередко применялось в конце XVI века к женщинам легкого поведения, не соблюдавшим жесткие правила, введенные понтификами в рамках борьбы с Реформацией. «Прошлой ночью, – пишет посол герцога Мантуанского, – я видел, как схватили шестерых проституток, прогуливавшихся по городу, и отвезли в тюрьму Тор ди Нона; губернатор назначил каждой в виде наказания пятьдесят ударов сковородкой по голому заду в присутствии заключенных, которым затем разрешено было довести дело до конца».

Магдалина Караваджо не столько охвачена раскаянием и желанием обратиться к праведной жизни, сколько в прямом смысле угнетена и искалечена – низкая табуретка, на которой сидит героиня, подчеркивает ее унижение и одиночество.

«Она склонила голову набок, – продолжает Беллори, – ее щека, шея, грудь написаны живым, естественным цветом; вся ее фигура выражает смирение – и скрещенные руки в рубашке, и желтое платье из дамасской ткани, покрывающее колени». Перед нами проститутка, которую застигли врасплох, обвинили бог знает в каких преступлениях, с нее сорвали одежду и украшения и оставили на поругание толпе.

Сексуальная жизнь в Риме – от подворотни до салонов

Жизнь римских куртизанок – прямое свидетельство лицемерия, царящего в обществе. Купцы, прибывшие издалека, паломники, не укрепившиеся в вере, священники, падкие до искушений, и художники, измученные воздержанием, – вот постоянные клиенты женщин легкого поведения, спрос на которых был весьма велик. В XVI веке Рим – одновременно центр христианского мира и оплот проституции. Поначалу церковь смотрит на это явление сквозь пальцы, заявляя, что блудницы помогают бороться с адюльтером: лучше изменить жене с незамужней женщиной, нежели соблазнить чужую супругу… Однако проходит всего несколько лет, и проституция получает столь широкое распространение, что римская церковь вынуждена как-то ограничить деятельность дам легкого поведения, дабы не рисковать своей репутацией в глазах протестантской Европы. Во времена Караваджо на население в пятьдесят тысяч жителей приходится семь тысяч проституток… самое настоящее засилье разврата! Эти женщины, ведущие свободную жизнь, которые десятилетиями были героинями римской dolce vita, вдруг становятся крайне неугодны Церкви, вынужденной активно защищаться от лютеранских нападок; они фактически превращаются в козла отпущения. Караваджо, создавая «Кающуюся Магдалину», встает на защиту падших женщин, просит проявить к ним милосердие. Почему во всех бедах, обрушившихся на Римскую Церковь, нужно обвинять этих несчастных? Как пишет поэт-современник, друг Караваджо: «Эта Магдалина непременно растрогала бы самого Господа».

Ужесточение политики в отношении проституции началось еще в понтификат Льва X и Павла III: в то время еще не дошли до телесных наказаний, однако уже стали отбирать у блудниц деньги, чтобы пустить их на строительство важных государственных объектов. В 1517 году папа Медичи вводит так называемый «налог на проституцию», деньги от этих сборов должны были пойти на восстановление дорог; тот же источник был использован для реконструкции Понте Ротто в 1549 году при папе Фарнезе. Вокруг проституток сосредоточена экономическая элита: владельцы недвижимости, богатые торговцы, банковские управляющие с радостью пользуются огромными денежными оборотами от деятельности этих прекрасных дам. Коммерсанты первыми выступят против Пия V, который в 1566 году решил ограничить рынок сексуальных услуг, запретив проституткам проживать в определенных районах города, в частности Борго и Понте. Тогда-то Анна Бьянкини и многие ее коллеги были вынуждены перебраться в район Кампо Марцио: здесь их деятельность была санкционирована Курией.