Таинственный крысолов (ЛП)

— Быть с ним на одном судне тоже не очень приятно. Итак, об отношениях Финсбери — Харроу мы уже говорили. Во время одного из трансатлантических рейсов Райт влюбился в пассажирку. Ничего особенного, но Алан, как обычно, идеализировал девушку, краснел при виде ее. Танцевал с ней на капитанском балу, сопровождал по прогулочной палубе. Рейс подходил к концу, а Алан, похоже, в этом флирте не продвинулся ни на шаг. Меж тем, девица желала только развлечься, мечтала добыть на свой счет морского волка. Ну и как-то встретился ей Финсбери. Он учуял, в чем дело и без всяких скрупулов подхватил ее в свою каюту. Затем за столом громко обсуждал прелести и недостатки ее тела и другие интимные подробности. Конечно, в отсутствии Герхарда, так как офицерам было официально запрещено вступать в интимные контакты с пассажирками. Историю эту я знаю со слов второго помощника, чье место теперь занял ты. Как ты можешь догадаться, Райт не простил Дурику такого афронта.

— Ты прямо кладезь знаний об этом лайнере.

— Ты преувеличиваешь, я ведь рассказываю о вещах общеизвестных. Однако буду рада, если тебе это поможет в твоем расследовании. Теперь Дурик — казначей, ничего серьезного. Но Смит продал ему как-то по случаю швейцарские часы — его хлебом не корми, дай чем-нибудь поторговать. Дурик сначала восхищался покупкой, часы выглядели очень эффектно. А потом разразился скандал — его знакомый часовщик осмотрел изделие и сказал, что это дешевая подделка, такие игрушки предназначены для современных негритянских вождей. Дурик разозлился и потребовал от Смита возврата денег. Собственно, он был прав, но и сам Смит был обманут при покупке. Может, он и вернул бы деньги, но Дурик сразу повел себя очень агрессивно, публично обозвал казначея шельмой, и Смит уперся. А когда были озвучены слова о примитивных негритянских вождях, он сказал, что часы попали в правильные руки. Финсбери, который походил с юга и не скрывал своего расизма, был взбешен. Весь рейс с Амстердама до Нью-Йорка и назад они ссорились. Потом все притихло, но до сих пор они смотрят друг на друга с неприязнью.

— А к Селиму Дурик приставал?

— Забавно, но тут получилось наоборот. Селим вроде как случайно заложил Дурика перед капитаном, речь шла о посещении тем одной из пассажирок. Капитан вызвал Дурика и сурово выговорил его, напоминая о морали и правилах компании. С того времени при виде Селима Дурик демонстративно произносил: «Внимание, подходит ушастый червяк!»

— Слушая тебя, не могу не подумать о возможности того, что все это общество перестреляет друг друга раньше, чем мы доберемся до Кадиса.

— Не стоит преувеличивать, ведь, несмотря на эти антагонизмы, они сделали вместе десятки рейсов, и ничего не случилось. Но скажи — может, я слишком подробно излагаю обстоятельства, которые наверняка не имеют ничего общего с убийством Риза?

— Мы не можем сейчас сказать, что в этом деле является существенным. Продолжай, я потом все разложу по полочкам.

— К счастью, я заканчиваю. Алан втайне от всех пишет стихи. Некоторые из них декламировал мне. Смит как-то дорвался до тетрадки с поэзией Райта и в отсутствие Алана зачитал их в кают-компании с комментариями, осмеивающими автора. Думаю, не стоит объяснять, каковы были результаты такой шутки.

— Бедный Алан, — Коллингс зазвенел льдом в бокале, показывая Джейн, что у нее еще не тронут напиток.

— Он сильно страдал. Сейчас, припоминая дела и отношения людей на лайнере, я вижу, сколько там ребячества.

— Неудивительно. Люди примитивные, рейсы монотонные; борясь со скукой, моряки выдумывают всяческие развлечения. Тебе осталось осветить отношения Смита с Селимом и Селима с Райтом.

— Да ничего интересного. Смит же непосредственный начальник Селима. Их отношения складывались по-разному. Смит то измывался над Селимом, причем с видимым удовольствием, то относился к нему вполне по-человечески. Порой даже складывалось впечатление, что старается снискать его расположение.

— Селим знает многое о том, что делается на судне.

— Может, у казначея совесть была не чиста, и он подмазывался, чтобы обеспечить его лояльность.

— Думаешь, что Смит замешан в темных делишках?

— Не знаю, но сдается мне, что интендантский офицер, занятый снабжением судна на полторы тысячи пассажиров, имеет немало возможностей. К тому же в предыдущем рейсе дошло до серьезных трений между ним и моим мужем. Герхард вызвал Смита к себе с какими-то бумагами, они разговаривали больше часа. Я вернулась с прогулочной палубы как раз к концу их совещания. Герхард говорил повышенным тоном. Происходило это здесь, в этом помещении. Когда я вошла, Герхард почти бросил казначею его папку и сказал: «Забирайте, мы еще вернемся к этому делу».

— Как вел себя Смит?

— Он не сказал ни слова, схватил папку, поклонился и выбежал с каюты.

— Когда это было?

— В последнем рейсе, за пару дней до прихода «Звезды морей» в Нью-Йорк.

— Ты не спросили мужа, о чем речь?

— Спросила, но он ответил невнятно и сменил тему. Герхард имел принципы. В том числе он не позволял вмешиваться в его служебные дела. Он был очень последовательным.