Таинственный крысолов (ЛП)

Минутку, минутку — задумался Коллингс, — можно представить ситуацию, в которой убийце было необходимо, чтобы смерть Модрова выглядела естественной, и в то же время он не боялся бы, что Модров выдаст его. Можно принять версию, что контрабандистов было двое — Модров и убийца. Модров умирает, и вся прибыль с контрабандного товара идет сообщнику. Денег в два раза больше и уверенность, что старик его не выдаст. Могло быть так, что тот заломался, сказал, что выходит из этого бизнеса, а такие вещи пробуждают тревогу. Да, это ведь был последний рейс Модрова. Риз начал сопоставлять факты, и поэтому должен быть убит, и как можно быстрее, пока не поделился своими подозрениями с приятелем. Окей, так могло быть. Но был ли Модров человеком, склонным к преступному бизнесу? Коллингс ничего не знал об этих людях. Двадцать дней встречался с ними за столом, здоровался при встрече в коридоре, и всё. Даже не было ни одной вечеринки с выпивкой.

Он посмотрел на часы. Есть еще немного времени, подумал. Надо спокойно проанализировать список подозреваемых.

Джейн фон Модров. Она сообщница супруга? Или молодая женщина, которая хочет избавиться от старого мужа? Но существуют же разводы. Да и такая женщина, как Джейн, если бы влюбилась и поняла, что это серьезно, попросту бросила бы мужа. Разве в наши времена так уж необходимы браки? А если так: Джейн, желающая избавиться от сообщника? То есть Модровы — это пара контрабандистов. Версия так себе, но пусть будет, пока это всё поиски на ощупь.

Финсбери, то есть Дурик? Все возможно. Скользкий тип. Контрабанда к нему подходит. Отравление тоже. Ужасный трус, но по этой версии второе убийство было совершено со страху. Пол, может, только прикоснулся к тайне, а убийца запаниковал и пришел к выводу, что должен его устранить?

Джон Смит, казначей? Коллингс не знал о нем ничего. Дородный, не великого ума, спокойный. Имел такие забавные хитрые глазки, спрятанные за пухлыми щечками.

Польский офицер производил хорошее впечатление, но эти моряки с восточного блока падки на доллары. А может, рискнул на общее дело с Модровым? Нет, это совершенно не работает. Поляк явно не терпел этого прусского юнкера с американским гражданством. Сказал как-то такое, что как морозом по коже пробрало. Значит, сообщником быть не может, но ведь контрабанда — это только гипотеза. Могло ведь не быть никакой контрабанды, а просто у поляка мог иметься повод для убийства Модрова. Может, месть? Во время войны они оба были взрослыми людьми. Модров мог, например, уничтожить родных Напоры. И вот они встретились на борту лайнера. Коллингс подумал, что его что-то удивило при их встрече. Что — необходимо вспомнить.

Джордж Харроу, механик, хорошо знал Модрова, плавал с ним много лет. Умный, циничный, не очень старый, хотя и здорово потасканный. У него дрожали руки, но это, вероятно, не помешало бы попасть в человека с расстояния нескольких шагов.

Алан Райт, третий помощник, самый молодой на судне. Легко смущается. Был любимчиком Модрова, хотя все вокруг прекрасно знали, что он влюблен по уши в Джейн. Были, конечно, всякие сплетни на тему их отношений, но похоже, что Джейн предпочитала иметь в лице Алана скорее пажа, чем любовника. А может, они так хорошо конспирировались? Влюбленный Алан травит Модрова, считая, что тот — единственная преграда между ним и Джейн. Правдиво ли то, что он стучал ей в дверь? Или это она подсунула ему алиби, так как боялась, что Алан не сможет выпутаться из этой ситуации?

Остался еще стюард. Он плавал вместе с Модровым лет десять. Селим, алкоголик, вечно нервный и несобранный, но любящий подслушивать. Имеет обычай перед тем, как постучаться, долго поправлять посуду на подносе.

Вдруг Коллингс заметил, что ручка двери его каюты пошевелилась. Дверь не открылась, так как она была закрыта на ключ. Первым побуждением он бросил взгляд на ящичек ночного столика, а потом вскочил с койки. Когда он встал, то услышал звук падающего тела, ослабленный мягким ковром. Подбежал к двери, повернул ключ и нажал на ручку. Под дверью лежал Селим. Он опирался на правый локоть, а левой рукой делал какие-то движения, как будто пытался что-то поймать. Коллингс наклонился над ним и почувствовал запах рома.

Селим был сильно пьян. Бормотал что-то непонятное. Коллингс взял его под руки, затащил в свою каюту, усадил на стул и запер дверь. Голова Селима безвольно свешивалась на грудь. Питер с неохотой присмотрелся к нему. У него не было желания стать нянькой пьяницы, но с другой стороны, ему подвернулся удобный случай. Во всем этом деле Селим являлся одной из важнейших фигур, а алкоголь развязывает языки.

Старым проверенным способом Коллингс стал тереть ему уши. Стюард сначала не реагировал, но через некоторое время поднял голову и на его лице появилась гримаса боли. Он открыл глаза, посмотрел туманным взором на Коллингса и наконец энергичным движением схватил того за руки. Коллингс прервал этот болезненный массаж. Взгляд Селима стал более ясным.

— Прошу прощения, мистер Коллингс, я уже понял, что перепутал двери. Моя каюта на другом борту. Пойду уже.