Таинственный Леонардо

Новый век начался со знаменитого конкурса 1401 года на отливку бронзовых барельефов на воротах Северного портала Баптистерия святого Иоанна Крестителя. Эта инициатива стала истинным водоразделом. Гиберти и Брунеллески, ювелиры, введшие моду на скульптуру в общественных местах, представили два очень разных проекта: один, проникнутый изяществом и жеманством, и другой, насыщенный цитатами из классической античности и выполненный в соответствии с безупречным геометрическим планом. Выбор горожан пал на первый, менее смелый и инновационный проект, тем не менее сам факт проведения конкурса обозначил прохождение точки невозврата. Семена возрождения идеалов античности пали на благодатную почву, и оставалось только ожидать появления всходов. Через несколько лет Донателло создаст для украшения внешней стороны церкви Орсанмикеле своего «Святого Георгия» (см. иллюстрацию ниже) – образ воителя, сознательно защищающего доверенное ему пространство, твердо стоящего на земле, с упругим повернутым торсом и сосредоточенным выражением лица, образ воина, готового ринуться в бой по первому приказанию принцессы из Селена[35]. Внизу, у него под ногами, изображена сцена битвы с драконом, напротив – лоджии с безупречно выполненной перспективой. Таковы были первые шаги нового стиля, содействовавшего трансформации воображаемого флорентийца.

Донателло. Святой Георгий. Национальный музей Барджелло, Флоренция

Однако рядом с такими невероятными творениями, как эта статуя Донателло, в скрытом диалоге между новациями и традицией удержался более привычный, ностальгический стиль. Палла Строцци, образованный и утонченный гуманист, строгим творениям Мазаччо предпочел куртуазную атмосферу и позолоту Джентиле да Фабриано, когда в 1423 году ему понадобилось декорировать капеллу в базилике Санта-Тринита. Восходящей звезде новой живописи банкир предпочел старого мастера. «Поклонение волхвов», которое Джентиле написал для капеллы Строцци, кажется шедевром, принадлежащим другой эпохе и свидетельствующим о том, что декоративный позднеготический стиль отнюдь не торопится уступать свое место. Пятьдесят лет спустя Леонардо тоже пришлось столкнуться с такой консервативной установкой.

Застой

В 30-е годы XV века Козимо де Медичи, управлявший городом, благодаря как своим деньгам, так и своему выдающемуся уму придал ускорение развитию архитектуры и живописи: он построил внушительный дворец для своей семьи за пределами средневекового центра Флоренции, предоставив возможность возвести эти грандиозные сооружения передовым архитекторам, таким как Брунеллески и Микелоццо, поощряя работу Беато Анджелико в монастыре Сан-Марко. Именно ему принадлежит заслуга утверждения нового ренессансного стиля, вдохновленного формами античного искусства. Однако после его смерти стремление к новому было приостановлено.

Украшение капеллы в семейном дворце его сын Пьеро Готтозо поручил Беноццо Гоццоли, чья картина «Шествие волхвов» послужила прежде всего для прославления династии Медичи, представители которой были изображены с большим портретным сходством в свите, сопровождающей процессию. Однако эта фреска не имела почти ничего общего с перспективным и сущностным видением, свойственным шедеврам Мазаччо и Пьеро делла Франчески: эта роспись стала скорее демонстрацией элегантных нарядов, драгоценных позолоченных чепраков и невыразительных лиц, воспроизводивших готический стиль живописи Джентиле. Неожиданно показалось, что искусство вернулось в 50-е годы. Этот сигнал остался незамеченным даже следующими поколениями Медичи.

Когда в 1469 году власть в городе перешла к Лоренцо и Джулиано, сыновьям Пьеро, художники оказались в совершенно иной ситуации. Новые властители Флоренции не были заинтересованы в возведении общественных зданий, напротив, они поощряли создание произведении, предназначенных для украшения домашних интерьеров, или приспособлений и устройств для декорирования шумных придворных событий. В такую атмосферу оказался погружен Леонардо в 70-х годах XV века. Подъем, вызванный революцией, совершенной Брунеллески, Мазаччо и Беато Анджелико, временно уступил место ностальгическим настроениям.

К художникам относились, как к простым ремесленникам, от которых не требовался высокий интеллектуальный уровень.