Таинственный мистер Кин

— Итак, я беру эту акварель, — заявил Саттервейт. — Я выпишу вам чек прямо сейчас.

— Вы не пожалеете, что приобрели ее. Мы верим в талант Бристоу.

— Он молод?

— Лет двадцать семь — двадцать восемь.

— Я хотел бы с ним познакомиться, — сказал мистер Саттервейт. — Может, мы могли бы поужинать с ним как-нибудь вечером?

— Я вам дам его адрес. Думаю, он с удовольствием примет приглашение. Вас хорошо знают в артистических кругах.

— Вы мне льстите… — начал Саттервейт, но мистер Кобб перебил его:

— А вот и сам Бристоу. Я познакомлю вас прямо сейчас.

Он встал из-за кресла, и оба подошли к высокому неуклюжему молодому человеку, который, прислонившись к стене, хмуро, почти свирепо разглядывал окружающий мир. Мистер Кобб представил художнику Саттервейта, и старый джентльмен произнес соответствующую случаю короткую хвалебную речь.

— Я только что имел удовольствие приобрести одну из ваших картин. Она называется «Мертвый Арлекин».

— А! Ну что ж, думаю, что вы не прогадали, — грубовато заметил Бристоу. — Чертовски хорошая работа, хотя я и не должен хвалить сам себя.

— Я сразу увидел руку мастера, — продолжал мистер Саттервейт. — Ваши работы чрезвычайно меня заинтересовали, мистер Бристоу. Они необычайно зрелы для такого молодого человека. Может вы поужинаете со мной сегодня? Доставите мне такое удовольствие, если не заняты вечером?

— Нет, не занят, — ответил художник. В его голосе не слышалось ни чуточки благодарности.

— Тогда давайте встретимся часов в восемь? — предложил старый джентльмен. — Вот моя визитная карточка.

— Ладно, — сказал Бристоу, и с явным опозданием добавил: — Благодарю.

«Молодой человек очень невысокого мнения о себе и боится, что такое же мнение о нем имеют все окружающие», — подумал Саттервейт, выходя на залитую солнцем Бонд-стрит. Он редко ошибался в своих оценках.

Френк Бристоу прибыл в пять минут девятого, и ужин начался. Мистер Саттервейт был не один. Рядом с ним сидел полковник Монктон. Четвертое место за овальным столом красного дерева было свободным.

— Я думаю, что, может быть, подойдет мой друг, мистер Квин, — пояснил Саттервейт. — Вы с ним не знакомы?

— Я никогда ни с кем не знакомлюсь, — проворчал Бристоу.

Полковник Монктон посмотрел на художника с отрешенным интересом, как будто разглядывал редкий вид медузы. Мистер Саттервейт решил приложить все усилия, чтобы беседа протекала в дружеской атмосфере.

— Знаете, мистер Боистоу, я особенно заинтересовался вашей картиной, потому что кажется узнал место, изображенное на ней. Это терраса дома в поместье Чарнли. Я прав? — молодой человек кивнул, и Саттервейт продолжал:

— Очень интересно, Я останавливался там несколько раз. Вы знакомы с кем-нибудь из этой семьи?

— Нет, не знаком! — отрезал Бристоу. — Таким семейкам люди нашего сорта не подходят. Я ездил туда на экскурсию в автобусе.

— Боже мой! — сказал полковник только для того, чтобы что-то сказать. — В автобусе!

Френк Бристоу хмуро посмотрел на него.

— А почему бы и нет? — сердито спросил он.

Бедный Монктон не знал, что ответить. Он с упреком посмотрел на мистера Саттервейта, как бы желая сказать: «Эти примитивные формы жизни могут быть интересны вам, как натуралисту, ну а причем здесь я?»

— Ужасный вид транспорта эти автобусы! — заявил Монктон. — В них всегда так трясет.

— «Роллс-ройсы» нам не по карману, — огрызнулся молодой человек.

Полковник уставился на него во все глаза. Мистер Саттервейт подумал: «Если я не смогу заставить этого молодого человека расслабиться, то вечер у нас будет испорчен».

— Поместье Чарнли всегда вызывает у меня какое-то особое чувство, — сказал он. — Со времени трагедии я был там только один раз. Мрачный дом, как будто населенный призраками.

— Верно, — согласился Бристоу.

— Там и в самом деле обитают два привидения, — заметил Монктон. — Говорят, что на террасу иногда выходит призрак Чарльза I, и что он держит под мышкой собственную голову, только я забыл, почему. И еще там есть Плачущая Леди с Серебряным Кувшином, которая всегда появляется после смерти кого-нибудь из рода Чарнли.

— Чушь, — презрительно фыркнул Бристоу.

— Эту семью преследует злой рок, — торопливо вставил мистер Саттервейт. — Четверо владельцев титула умерли насильственной смертью, а последний лорд Чарнли совершил самоубийство.

— Исключительно неприятное происшествие, — мрачно произнес Монктон. — Когда это случилось, я был там.

— Дайте вспомнить… Это было четырнадцать лет назад, — сказал Саттервейт. — С тех пор в этом доме никто не живет.