Таинственный мистер Кин

Мистер Кин удовлетворенно кивнул. Мистер Саттертуэйт испытывал странное волнение. Он нисколько не сомневался, что каждое слово, каждая нотка в голосе мистера Кина исполнена тайного смысла, что он к чему-то клонит — мистер Саттертуэйт не мог еще точно определить, к чему, но ведущая роль ночного гостя в этом спектакле не вызывала сомнений.

После недолгого молчания Ившем вернулся к разговору об Эпплтонах.

— Припоминаю теперь, какой был шум вокруг этого дела. Ее ведь, кажется, оправдали? Надо же, такая интересная блондинка…

Глаза мистера Саттертуэйта, почти против его воли, обратились туда, где у перил застыла коленопреклоненная фигура. Действительно ли она сжалась, как от удара, или ему почудилось? Как почудилось, что чья-то рука плавно, как дирижерская палочка, скользнула вверх и замерла у края стола.

Послышался звон разбитого стекла. Это Алекс Портал опять собирался наполнить свою рюмку — но выронил графин.

— Ах.., простите! И как это я…

— Ничего, дружище, — прервал, его Ившем. — Пустяки. Однако любопытно: миссис Эпплтон — она ведь, помнится, тоже тогда разбила графин? Тот самый, из-под портвейна.

— Да. Старик имел обыкновение каждый вечер за ужином пить портвейн — одну рюмку, ни больше ни меньше. А на другой день после его смерти кто-то из слуг видел, как она вынесла графин на улицу и грохнула его оземь. Ясное дело, поползли слухи. Все ведь знали, что ей за ним несладко жилось. Молва об этом распространялась все дальше и дальше — и в конце концов его родственники потребовали произвести эксгумацию. И точно, выяснилось, что старик таки был отравлен. Мышьяком, кажется?

— Нет, вроде бы стрихнином. Впрочем, мышьяком, стрихнином — не все ли равно: яд есть яд! И кроме нее, подсыпать его было некому. Миссис Эпплтон, правда, выиграла процесс. Но оправдали ее не потому, что она смогла представить убедительные доказательства своей невиновности, а скорее от недостатка улик. Повезло, одним словом. Да, тут уж не приходилось сомневаться, чьих рук это дело. А что с ней было после?

— Кажется, уехала в Канаду. А может, в Австралию? Там у нее нашелся то ли дядя, то ли еще какой родственник, предложил поселиться у него. А что ей еще оставалось делать?

Мистер Саттертуэйт никак не мог отвести взгляд от правой руки Алекса Портала, сжимающей бокал. Как он в него вцепился!

«Господи, еще немного — и он его раздавит, — подумал мистер Саттертуэйт. — Однако все это ужасно любопытно!»

Ившем поднялся налить себе виски.

— Увы, не очень-то мы подвинулись в выяснении причин самоубийства, — заметил он. — Что ж, мистер Кин, расследование можно считать неудавшимся?

Мистер Кин рассмеялся Странный это был смех, высокомерный — и вместе с тем печальный. Всем стало не по себе.

— Прошу прощения, мистер Ившем, — заговорил он, — но вы все еще живете прошлым. Вам по-прежнему мешает ваше предвзятое мнение. Я же здесь человек посторонний, почти случайный. Я вижу одни только голые факты.

— Факты? — недоумевающе переспросил Ившем.

— Ну да, факты.

— Что значит — вы видите факты?

— Это значит, что я вижу ряд последовательных событий, которые вы же мне и обрисовали, но сами не вполне уяснили себе их значение. Вернемся еще раз на десять лет назад и попробуем взглянуть на происшедшее непредвзято и без эмоций. Что же мы видим?

Мистер Кин встал и вмиг оказался где-то очень высоко, гораздо выше сидящих. Огонь взметнулся за его спиной.

— Вы ужинаете, — завораживающе-тихим голосом продолжал он. — Дерек Кейпел сообщает вам о помолвке — с Марджори Дилк, как вы подумали в тот момент, хотя сейчас уже не очень в этом уверены. Все замечают, что он необычайно возбужден — как человек, сыгравший ва-банк, который, по вашим же словам, выиграл при шансах почти нулевых. Раздается звонок в дверь. Он выходит и тут же возвращается с накопившейся за три дня почтой. Писем он не трогает, но газету, как вы сами сказали, просматривает. Прошло уже десять лет, и мы не можем теперь знать, о чем в ней говорилось — о землетрясениях ли на другом конце света или о местных политических кризисах. Нам достоверно известно содержание лишь одной маленькой заметки — а именно той, в которой сообщалось, что три дня назад Министерство внутренних дел санкционировало эксгумацию трупа мистера Эпплтона…

— Что?!

— Дерек Кейпел поднимается к себе и видно что-то из окна своей комнаты, — продолжал мистер Кин. — Со слов Ричарда Конуэя нам известно, что окно не было задернуто и что оно выходит на подъездную дорогу. Что же он увидел? Что он мог увидеть такого, что заставило его расстаться с жизнью?

— Да говорите же яснее! Что такого он мог там увидеть?

— Думаю, — отвечал мистер Кин, — что он увидел там полицейского. Того самого, который зашел сообщить насчет собаки — но Кейпел-то об этом не знал! Он просто увидел полицейского — и все.

Над залой повисла долгая пауза — словно всем требовалось время, чтобы переварить услышанное.

— Боже мой! — наконец прошептал Ившем. — Не хотите же вы сказать, что Дерек?.. Но его же не было там в день смерти старика! Эпплтон находился дома вдвоем с женой…