Таинственный мистер Кин

– Мейбель, ты бы взяла гитару с собой, – сказала Мадж. – Завтра вы уезжаете рано. Вдруг в спешке забудешь.

– Пойдемте, пойдемте, мистер Саттерсвейт! – бесцеремонно схватив пожилого джентльмена за руку, воскликнула Дорис. – Кто рано встает, тому… Ну и так далее.

Мадж подхватила его под другую руку, и они втроем под звонкий смех Дорис направились по коридору. У лестницы они остановились и стали ждать мистера Дэвида Кили, который шел вслед за ними и выключал по пути свет. Вчетвером они поднялись на второй этаж и, попрощавшись, разошлись по комнатам.

На следующее утро мистер Саттерсвейт, одевшись к завтраку, уже собирался спуститься в столовую, как кто-то тихонько постучал в его дверь. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появилась бледная как смерть Мадж Кили. Он вся дрожала.

– О, мистер Саттерсвейт! – выкрикнула она.

– Дорогая моя, что произошло? – спросил он и взял девушку за руку.

– Мейбель!.. Мейбель Эннесли!..

– Что? Что с ней?

Он сразу понял, что произошло нечто ужасное. Мадж широко раскрытыми глазами смотрела на мистера Саттерсвейта и не могла вымолвить ни слова.

– Она… – с трудом выдавила из себя девушка. – Она… сегодня ночью повесилась! На двери своей комнаты. Боже мой, какой ужас!

Мадж Кили, не в силах сдержать слез, зарыдала.

«Мейбель Эннесли повесилась! – в ужасе подумал мистер Саттерсвейт. – Не может быть! Просто невероятно!»

Он сказал девушке слова утешения и выбежал из комнаты. Первым, кого мистер Саттерсвейт встретил внизу, был хозяин дома. Тот пребывал в полной растерянности.

– Мистер Саттерсвейт, я уже позвонил в полицию, – сообщил мистер Кили. – Это же необходимо было сделать. Так мне и врач сказал. Он только что закончил осмотр трупа. Боже мой, какой ужас! У Мейбель наверняка было какое-то горе. Иначе она не покончила бы с собой. Помните, какую странную песню она пела вчера вечером? Кажется, о лебеде. Да-да, о нем. А ведь она сама напоминала лебедя. Только не белого, а черного.

– Да-да, вы правы.

– Песня лебедя… – задумчиво повторил Дэвид Кили. – Это же свидетельствовало о ее настроении.

– Видимо, так, – сказал мистер Саттерсвейт и, колеблясь, спросил: – А я могу увидеть…

Хозяин дома сразу понял, что хотел увидеть его гость.

– Да, пожалуйста, – ответил он. – Совсем забыл, что вас это должно интересовать.

Дэвид Кили, сопровождаемый мистером Саттерсвейтом, поднялся на второй этаж. Ближнюю к лестнице комнату занимал Роджер Грехэм, а ту, что напротив, – его мать. Дверь в комнату миссис Грехэм была приоткрыта, из нее струился табачный сизый дым.

Мистер Саттерсвейт удивился. Он и не думал, что пожилая женщина курильщица, да еще такая заядлая.

Они прошли почти весь коридор, и мистер Кили вошел в предпоследнюю комнату.

Комната оказалась небольшой. В ней кое-где лежали предметы мужского туалета. С крюка двери смежной комнаты свешивался обрывок веревки, на кровати лежало тело Мейбель Эннесли. На ней было все то же платье из синего шифона, с рюшами и складками, напоминавшими птичье оперение. Взглянув на лицо покойной, мистер Саттерсвейт тотчас отвернулся и больше на него не смотрел.

– Она была открыта? – указав на дверь, из которой торчал крюк, спросил он.

– Да. Во всяком случае, так сказала горничная.

– Эннесли спал здесь? Неужели он ничего не слышал?

– Говорит, что ничего.

– Невероятно, – задумчиво произнес мистер Саттерсвейт и посмотрел на лежавший на кровати труп. – Где он сейчас?

– Кто, Эннесли? Внизу. С доктором.

Они спустились вниз и увидели в холле только что прибывшего полицейского. Мистер Саттерсвейт с удивлением узнал в нем своего давнего знакомого инспектора Уинкфилда. Инспектор вместе с врачом поднялись в комнату супругов Эннесли. Через несколько минут полицейский попросил всех собраться в гостиной.

Большая комната с задернутыми на окнах портьерами напоминала огромный склеп. Дорис Коулз выглядела подавленной и уже не смеялась. Она то и дело прикладывала к глазам носовой платок. Мадж Кили, в отличие от подруги, была собранной. Миссис Грехэм, как и накануне, проявляла полное спокойствие. Лицо пожилой женщины было мрачным и бесстрастным, как маска. Наибольшее потрясение от разыгравшейся в доме трагедии, похоже, пережил ее сын. Дэвид Кили, как всегда, держался на заднем плане.

Убитый горем муж покойной сидел в стороне от остальных, уставясь в одну точку ничего не видящими глазами.

У внешне спокойного мистера Саттерсвейта внутри все клокотало от сознания того, что он становится участником столь важного расследования.

Как только инспектор Уинкфилд в сопровождении врача вошел в гостиную, дверь в комнату закрыли.

– Да, трагическое событие произошло в этом доме, – прочистив горло, произнес он. – Это – большое несчастье. В сложившейся ситуации я должен задать каждому несколько вопросов. Надеюсь, возражений не будет. Начну с мистера Эннесли. Сэр, прошу прощения за такой вопрос. Ваша супруга никогда не угрожала покончить с собой?

Мистер Саттерсвейт непроизвольно открыл рот, но, поняв, что время его еще не настало, решил промолчать.

– Мне?.. Нет. Думаю, что нет.