Таинственный монах

Гневно вспыхнуло лице царя Петра, он топнул ногою и начал быстро ходить по комнате. Этою минутою воспользовался князь Трубецкой, давно узнавший избавителя своей дочери, чтобы подойти к Грише.

Узнаешь ли ты меня, Григорий, спросил он тихо боясь прервать размышления царя Петра.

— Радостно прихлынула к лицу Гриши кровь при виде отца спасенной им, обожаемой Марии и он отвечал:

— Я бы должен был удивляться, что ты, князь, меня узнал.

Петр слышал этот короткий разговор и, с выражением некоторого удивления, смотрел на разговаривавших, потом, обратись к Трубецкому спросил:

— Таким образом ты, князь, знакомь с этим малым?

— Это тот самый юноша, который спас жену мою и дочь, когда на меня напали разбойники на большой дороге около Вязьмы. Я об этом докладывал тебе, государь, по возвращении своем в Москву.

— Какая же это была разбойничья шайка и как ты попал в нее, Григорий? — строго спросил государь.

— Это был наш отряд переодетых стрельцов, ехавших в Москву с полковником Соковниным и моим дядей.

— Куда же девался Соковнин?

— Чтобы спасти меня, князя и его семейство от неистовства Соковнина, дядя мой убил его:

— Истинные разбойники! Им ничего не значит убить своего товарища за малейшую безделицу, — сказал царь Петр, нахмурив брови.

— В этом случае, государь, я и сам поступил бы точно также. Без помощи этого юноши и монаха, мне не увидать бы больше твоих ясных царских очей, — сказал князь Трубецкой.

— В этом малом я еще предполагаю искру добра, но в его дяде ни на копейку. Где он теперь, Григорий? — спросил Петр.

— Верно так далеко, сколько в двое суток может уехать человек, убегающий от смерти. Могу ли я сказать где именно, если он каждую минуту удаляется от Москвы?

— Но ведь он тебе велел… — тут царь вспомнил совет Троерукова скрывать от Григория слова Щегловитого, в, замявшись в речи, продолжал… — всем оставаться в Москве.

— Нет, государь, велел немедленно бежать к своему полку, где надеялся увидеться со мною.

Внимательно посмотрел Петр на спокойное лицо Гриши и, покачал головою сказал:

— Довольно откровенно! Почему же ты остался в Москве?

— Царевна дала мне поручение к его величеству твоему брату. Когда же я вернулся в покои царевны, то князь Троеруков был уже там и я не смел уйти.

— За что тебя царевна и Щегловитый наградили повышением в пятисотенные в ту самую ночь, когда Щегловитый с твоим дядей поехали в Преображенское?

— За заслуги дяди.

— Когда ты узнал об умысле Щегловитого и твоего дяди?

— Я бывал в собраниях у царевны.

— И полагал, что твои сотоварищи делают доброе дело? — гневно спросил Петр.

— Кто вздумал, тот за него и отвечал, не мое дело было рассуждать, кто прав, кто виновата между братом и сестрою. В душе же своей я далеко не сочувствовал злодейскому умыслу

— Почему же ты, как верноподданный и христианин не открыл этого умысла?

С изумлением смотрел Гриша на царя и помолчав немного сказал:

— Государь! Пусть Лефорта скажет тебе, от кого он узнал…

Царь Петр приказал позвать Лефорта и сказал ему улыбаясь:

— Вот этот малый хочет тебе, Лефорта, сделать допрос. Мы так занялись здесь делами, что я забыл спросить тебя, от кого ты узнал об умысле Щегловитого?

— От моего слуги Саши, которого ты, государь, видел. Он, сломя голову прискакал в Преображенское из Москвы, узнав все дело от одного стрельца, старинного своего друга, — отвечал Лефорта.

— А как зовут этого стрельца, — спросил государь.

— Не помню, государь, да и не до того мне было в те поры, чтобы расспрашивать. А вот как поедем в Москву, так я хорошенько расспрошу своего мальчугу, и тогда доложу тебе, государь, чтоб ты этого малого наградил чем-нибудь.

— Привести сюда слугу Лефорта! приказал государь.

— Да что у вас тут случилось, государь. Что это за молодец у вас под допросом? с любопытством спросил Лефорт.

— Сейчас узнаешь; жаль только, что ты раньше не рассказал мне подробно о доносе твоего слуги, — сказал государь.

В эту минуту вошел Саша, весело поклонился всем общим поклоном и, взглянув на Гришу, не мог удержаться от радостного восклицания.

— Ты его знаешь? — спросил государь у Саши.

— Как же, государь, мы вместе выросли в доме князя Хованского.

— Не родня ли вы?

— Не знаем как по крови, а по любви так братья, — смело ответил Саша.

— Разве вы не знаете своих отцов и родных?

— Нет, государь! Мы были подкидыши, — отвечал Саша.

— Так этот самый Гриша рассказал тебе о замыслах Щегловитого и стрельцов?

— Так точно, государь.

— С ведома ли Гриши, или по собственному усердию, рассказал ты своему барину?

— Да, с ведома Гриши.

— Хорошо, ступай теперь на свое место. Саша вышел, не утерпев сказать:

— Прощай, Гриша!

По выходе Саши государь некоторое время задумчиво ходил по комнате размышляя, как ему поступить с Гришей. Двукратная услуга последнего и его чистосердечный признании обязывали оставить юношу при себе и щедро наградить его, но совет Троекурова и желание иметь в своих руках монаха побудили Петра снова послать Гришу в его полк на Литовскую границу.