Таинственный незнакомец

Включив электроплитку, она поставила чайник. Когда вода закипела, она заварила чай и налила чашку для Гарримана. Подойдя к двери ванной, она постучала.

— Джон? — окликнула она, подумав, что не следует, пожалуй, называть его по имени, потому что это нескромно, хотя думать так было глупо, поскольку он сейчас находился в ее ванной.

Не дождавшись ответа, она окликнула снова:

— Мистер Гарриман? — Это звучало слишком официально.

Она чуть приоткрыла дверь. Он лежал в ванне с закрытыми глазами.

Тишину крошечной ванной комнаты нарушал лишь деликатный звук лопающихся пузырьков земляничного ароматизатора.

Его одежда была сложена кучкой на полу, и ей вдруг пришло в голову, что его не во что переодеть, когда он выйдет из ванны.

Снова взглянув на него, она с облегчением заметила, что на его лицо вновь возвращаются краски.

Слава Богу, с ним все будет в порядке.

Ее взгляд скользнул ниже, спустился по мощной колонне шеи к широким плечам и внушающей благоговение груди, задержался на аккуратной талии, окруженной пузырьками, скрывающими остальную часть его тела.

Она с трудом поборола искушение наклониться, протянуть руку и прикоснуться с этим мощным сплетениям мышц... Что с ней такое происходит?

Заставив себя взглянуть вверх, она обнаружила, что он открыл глаза и наблюдает за ней.

— Я просто хотела узнать, все ли с вами в порядке, — промямлила она. — Извините, я не хотела мешать вам. Я принесла вам чашку чаю. — Она торопливо поставила чашку на бортик ванны. — Видите ли, мне нечего предложить вам надеть, когда вы выйдете из ванны...

Она огляделась вокруг и увидела пушистый розовый купальный халатик, который висел на крючке, привинченном с внутренней стороны двери.

— ...кроме разве моего купального халатика.

Он был не в восторге от этой мысли, но возражать не стал.

— Спасибо, — только и сказал он.

Он смотрел на нее таким напряженным взглядом, что у нее задрожали колени.

Она попятилась и вышла из ванной. Всего через несколько минут появился он. На нем был пушистый розовый купальный халат, который едва доходил до половины бедер, оставляя на виду длинные-мускулистые ноги, и она невольно отвела глаза.

Уютный старенький халатик едва сходился на его широкой груди, но был аккуратно завязан на талии, прикрывая его тело достаточно, чтобы не оскорблять скромность.

Его походка стала более уверенной, но когда Джози увидела, что он ухватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах, она взяла инициативу в свои руки и поддержала его под локоть. Правда, она обратила внимание на то, что он уже не опирается на нее так тяжело, как прежде.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в услугах доктора? — спросила она, когда он опустился на краешек кровати. Покрывало она откинула заранее.

— Я чувствую себя так, словно меня избил десяток парней, — вот и все. Ничего страшного. Все будет в порядке.

Тихо застонав, он лег на спину.

— Вот, примите. — Она присела на кровать рядом с ним, дала ему чашку с водой и парочку обезболивающих таблеток, которые отыскала у себя.

Она заметила, что пальцы у него дрожат. Он послушно принял таблетки, запил их двумя глотками воды, а она смотрела на него и думала, что ей с ним делать.

Он поставил чашку на прикроватный столики откинулся на подушки.

— Спасибо, — сказал он, встретившись с ней взглядом. — Спасибо за то, что спасли мою жизнь.

У Джози запершило в горле.

— Не стоит благодарности.

Она почувствовала нежность к этому мужчине, к этому незнакомцу, что было неожиданно для нее самой.

— Знаете ли, — сказал он вдруг, — вы самая красивая женщина из всех, которых я встречал.

Джози замерла от неожиданности. Она считала свою внешность довольно заурядной: прямые рыжевато-каштановые волосы, карие глаза. Несомненно, Джон Гарриман видел более хорошеньких женщин, чем она, и ухаживал за ними.

Наверное, чувство благодарности заставляет его смотреть на нее другими глазами.

— Мне нравится ваше имя, — сказал он совсем сонным голосом. — Джози, — шепнул он, и глаза его закрылись. 

Она закусила нижнюю губу. Он заснул.

В мягком свете прикроватной лампы было видно, что его щеки порозовели. Протянув руку, она прикоснулась к его лбу.

У нее не было привычки за кем-то ухаживать, о ком-то заботиться.

«Только не вздумай привыкнуть к этому, — предупредила она себя. — Джон Гарриман задержится здесь ненадолго».

Выключив лампу, Джози сидела в темноте рядом с ним. «Правильно ли будет оставить его здесь и лечь спать?» — размышляла она.

Она собиралась постелить себе постель на кушетке в другом конце комнаты, но боялась оставить Гарримана. Что, если ему потребуется ее помощь?

Он беспокойно заерзал, и когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила, что у него плотно сжаты губы. Во сне он постанывал и метался.

Нет, нельзя его оставлять в таком состоянии.

К тому же он не отпускал ее руку. Каждый раз, когда она пыталась высвободиться, он сжимал ее руку еще крепче, как будто это был для него своего рода якорь спасения.

Она продолжала сидеть, пока усталость не сморила ее и она не прилегла рядом, так и не высвободив свою руку.