Таинственный остров

— Мое мнение, — ответил Пенкроф, — что кем бы ни был этот человек, он славный парень и молодчина, и я его очень уважаю!

— Согласен с вами, — сказал инженер, — но это не ответ на мой вопрос.

— Мое мнение, мистер Смит, — сказал Наб, — что мы можем искать этого человека бесконечно долго, но найдем его только тогда, когда он сам того захочет.

— Ты, кажется, прав, Наб! — сказал Пенкроф.

— И я считаю Наба правым, — заметил Гедеон Спилет, — но это еще не повод для того, чтобы отказаться от попытки найти нашего покровителя. Найдем мы его или нет, это неважно. Главное то, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы выплатить долг благодарности!

— А как твое мнение, мой мальчик? — спросил инженер, поворачиваясь к Герберту.

— О, — воскликнул юноша, — я не знаю, чего бы я не отдал, чтобы иметь возможность лично поблагодарить нашего спасителя!

— Ты прав, Герберт, — сказал Пенкроф, — честное слово, я, кажется, согласился бы пожертвовать одним глазом при условии, если бы другим увидел этого человека!

— А вы, Айртон? — спросил инженер.

— Я, мистер Смит, не считаю себя вправе высказывать свое мнение по этому вопросу. Ваше решение будет правильным решением, и если вы захотите, чтобы и я принял участие в поисках, я готов за вами следовать куда угодно!

— Благодарю вас, Айртон, — ответил инженер, — но мне хотелось бы получить от вас более прямой ответ. Вы — наш товарищ и равноправный член колонии. Поскольку речь идет о важном деле, вы должны так же, как и все остальные, принять участие в его обсуждении.

— Мне кажется, — сказал Айртон, — что мы должны сделать все, чтобы разыскать нашего неизвестного покровителя. Быть может, он одинок и страдает. Быть может, он нуждается в помощи, как нуждался в ней я.

— Решено! — сказал Сайрус Смит. — Мы возобновим поиски, как только это будет возможно. Мы перероем весь остров сверху донизу, проникнем в самые потаенные уголки его, и да простит нам неизвестный покровитель нашу нескромность, вызванную горячим чувством благодарности!

В течение следующих дней колонисты занимались заготовкой сена и уборкой урожая. Перед тем как отправиться в экспедицию в неисследованные части острова, они хотели покончить со всеми неотложными работами. После уборки хлеба они занялись огородами.

Весь урожай разместился в необъятных кладовых Гранитного дворца рядом с запасами сушеного мяса, тканями орудиями, инструментами, оружием, боевыми припасами и прочим.

Что касается пушек, снятых с брига, то Пенкроф упросил колонистов поднять их в Гранитный дворец и пробить для них специальные амбразуры между окнами. С этой высоты жерла пушек держали под своим прикрытием всю бухту Союза, превращая ее в своеобразный маленький Гибралтар.

Ни один корабль не мог теперь приблизиться с этой стороны к острову против воли колонистов.

— Теперь, когда наша батарея установлена, — сказал Пенкроф инженеру, — необходимо испытать ее в действии!

— Вы уверены, что это полезно? — спросил инженер.

— Это не только полезно, но совершенно необходимо! Без такого испытания мы не будем знать, на какое расстояние бьют наши пушки!

— Что ж, попробуем… — согласился инженер.

Испытание произвели в тот же день в присутствии всей колонии, включая Юпа и Топа. Оказалось, что радиус действия орудий превышал пять миль.

— Ну-с, мистер Смит, — воскликнул Пенкроф по окончании испытания, — согласитесь, что наша батарея работает великолепно! Ни один тихоокеанский пират не сможет теперь высадиться на остров без нашего позволения!

— Поверьте мне, Пенкроф, — ответил инженер, — лучше, чтобы нам не пришлось пускать эту батарею в действие.

— Кстати, — вспомнил вдруг моряк, — как мы поступим с теми шестью пиратами, которые находятся на острове? Неужели мы позволим им слоняться по нашим полям, лесам и долинам? Ведь эти пираты — настоящие ягуары, и я считаю, что с ними надо поступить, как с ягуарами! Что вы об этом скажете, Айртон? — спросил моряк, оборачиваясь к товарищу.

Айртон не сразу ответил, и Сайрус Смит пожалел, что Пенкроф, не подумав, обратился к нему с этим бестактным вопросом. Поэтому он глубоко взволновался, услышав, как Айртон произнес дрожащим голосом:

— Я слишком долго был таким же ягуаром, Пенкроф… Я не вправе в данном случае высказывать свое мнение!

И с этими словами он медленно вышел из комнаты.

— Какой я осел! — воскликнул Пенкроф, поняв свою ошибку. — Бедняга Айртон! Между тем ведь он в такой же мере, как каждый из нас, вправе решать этот вопрос!

— Это верно, Пенкроф, но тем не менее его отказ от участия в обсуждении такого вопроса делает ему честь, — сказал журналист. — Мы не должны напоминать Айртону о его темном прошлом!

— Слушаюсь, мистер Спилет! — ответил моряк. — Впредь буду умнее! Я лучше проглочу свой язык, чем еще раз огорчу Айртона! Но возвратимся к вопросу о пиратах. Мне кажется, что эти негодяи не заслуживают никакого сожаления. Нужно поскорей очистить от них остров!

— Это ваше твердое убеждение, Пенкроф? — спросил инженер.

— Да, так я думаю.

— И вы считаете нужным начать истреблять их даже прежде, чем они сами откроют враждебные действия?