ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

Через несколько мгновений инженер, Гедеон Спилет и Харберт нагнали своих двух товарищей и тоже притаились за обломками базальта Они явственно увидели желтоватый дым, который, извиваясь, поднимался в воздухе Инженер легким свистом подозвал Топа и, сделав своим товарищам знак его подождать, осторожно пополз между скалами Колонисты не двигались с места, с беспокойством ожидая результатов этой разведки Вскоре Сайрес Смит криком позвал их к себе. Товарищи инженера, радостные, подбежали к нему и сразу почувствовали резкий, неприятный запах, пропитавший воздух Инженеру достаточно было ощутить этот запах, чтобы догадаться, что означает дым, который сначала его встревожил – Это огонь, или, скорее, дым, обязан своим происхождением самой природе, сказал он. – Здесь протекает сернистый источник, который поможет нам лечить болезни горла – Здорово! – воскликнул Пенкроф – Как жаль, что я не простужен!

Колонисты направились к тому месту, откуда выходил дым.

Они увидели между скалами довольно обильный сернистый источник. Он издавал резкий запах сернистого водорода.

Сайрес Смит опустил руку в воду и убедился, что она масляниста на ощупь Попробовав воду, он нашел ее сладковатой Что же касается температуры источника, то, по мнению инженера, она равнялась 95 градусам по Фаренгейту (35 градусов выше нуля по стоградусной шкале). Харберт поинтересовался, на чем основано это его определение – Очень просто, мой мальчик, – сказал инженер – Погрузив руку в воду, я не ощутил ни тепла, ни холода.

Следовательно, температура воды соответствует температуре человеческого тела, которая приблизительно равна девяноста пяти градусам по Фаренгейту.

Сернистый источник был в данное время совершенно бесполезен колонистам, и они направились к густой опушке леса, находившейся в нескольких сотнях шагов.

Там, как и думал инженер, протекала быстрая речка. Ее прозрачные воды струились между высокими берегами, покрытыми красной землей, цвет которой свидетельствовал о наличии в ней железа. Из-за этой окраски речка немедленно получила название Красного ручья, так как, в сущности, это был скорее большой ручей, глубокий и прозрачный, образовавшийся из горных потоков. В некоторых местах он мирно струился по песку, в других с шумом несся по скалам или водопадом устремлялся к озеру. Длина его составляла полторы мили, ширина – от тридцати до сорока футов. Вода в этом ручье была пресная это заставляло предполагать, что озеро тоже было пресноводным. Это обстоятельство могло оказаться очень полезным в том случае, если бы на берегу озера удалось найти более удобное жилище, чем Трубы Большинство деревьев, осенявших берега ручья, принадлежали к породам, распространенным в умеренных поясах Австралии или Тасмании. Это не были заросли, как в той части острова, в нескольких милях от плато Дальнего Вида, которую колонисты успели уже исследовать. В это время года – в апреле, который в южном полушарии соответствует европейскому октябрю, листва на деревьях еще не поредела. Среди них преобладали казуарины и эвкалипты. Купы австралийских кедров возвышались вокруг прогалин, покрытых густой травой, но кокосовые пальмы, столь многочисленные на тихоокеанском архипелаге, видимо, отсутствовали на острове Линкольна, расположенном в слишком низких широтах.

– Какая жалость! – воскликнул Харберт – Это такое полезное дерево, и плоды его так красивы!

Что же касается птиц, то лес прямо кишел ими в негустых ветвях казуарин и эвкалиптов, где ничто не мешало им распускать крылья. Черные, серые и белые какаду, попугаи, окрашенные во все цвета радуги, зеленые корольки с красным хохолком летали взад и вперед, наполняя воздух оглушительным щебетанием. Внезапно в одной из зарослей поднялся какой-то странный, нестройный шум: пение птиц, крики зверей и своеобразное щелканье, которое можно было принять за звуки туземной речи. Наб и Харберт, забыв элементарную осторожность, бросились к этой заросли. К счастью, они увидели не диких животных и не страшных дикарей, а всего-навсего с полдюжины певчих пересмешников, которых называют горными фазанами. Несколько ловких ударов палкой прекратили этот концерт и доставили колонистам прекрасную дичь на ужин.

Харберт увидел также красивых голубей с бронзовыми крыльями. У некоторых из них были великолепные гребешки, других, подобно их родичам, Port-Macquarie, украшало зеленое оперение. Но поймать их оказалось столь же трудно, как ворон и сорок, которые улетали целыми стаями. Один выстрел из дробовика сразу уничтожил бы стаю этих птиц, но у наших колонистов пока еще не было других орудий охоты, кроме камней и палок. Нельзя сказать, что эти примитивные орудия удовлетворяли их.

Особенно ясно проявилось несовершенство их орудий, когда в зарослях пробежало, прыгая и взлетая в воздух на тридцать футов, большое стадо четвероногих. Это были настоящие летучие млекопитающие. Они прыгали так проворно и так высоко, что казалось, будто они скачут по деревьям, как белки.

– Это кенгуру! – вскричал Харберт.

– А их можно есть? – осведомился Пенкроф.