Таинственный остров

В тот же вечер был намечен приблизительный план предстоящей экспедиции. В ней должны были участвовать только Пенкроф и Герберт, который умел управлять кораблем. Выехав на следующий день, 11 октября, они могли прибыть на остров Табор 13-го днем, так как, если не переменится ветер, переход в сто пятьдесят миль можно будет совершить не больше чем в сорок восемь часов. День на острове, три-четыре дня на обратный путь, и 17-го мореходов можно будет ожидать на острове Линкольна Барометр непрерывно подымался, погода стояла хорошая и казалась устойчивой. Все благоприятствовало отважным людям, которых долг человеколюбия заставлял покинуть остров. Итак, было решено, что Сайрес Смит, Наб и Гедеон Спилет останутся в Гранитном Дворце. Но это решение было опротестовано. Гедеон Спилет, который не забывал, что он является сотрудником «Нью-Йорк Геральд», заявил, что он скорее пустится за кораблем вплавь, чем пропустит такой интересный случай. Поэтому ему разрешили участвовать в путешествии. Весь вечер колонисты переправляли на борт «Бонавентура» постельные принадлежности, утварь, ружья, снаряды, провизию на неделю и, наконец, компас. Быстро окончив погрузку корабля, они вернулись в Гранитный Дворец.

На следующий день, в пять часов утра, после прощания, немало взволновавшего и отъезжающих и остающихся, Пенкроф поднял паруса и направился к мысу Когтя, который он должен был обогнуть, чтобы плыть на юго-запад.

«Бонавентур» удалился уже на четверть мили от берега, когда его пассажиры заметили возле Гранитного Дворца двух человек, которые посылали им прощальные приветствия. Это были Сайрес Смит и Наб

– Вот наши друзья, – сказал Гедеон Спилет. – Вот и наше первое расставание за пятнадцать месяцев!

Пенкроф, журналист и Герберт послали остающимся прощальный привет, и вскоре Гранитный Дворец скрылся за высокими скалами мыса.

В первые часы этого дня «Бонавентур» мог быть виден с южного берега острова Линкольна, казавшегося издали зеленой корзиной, из которой торчала гора Франклина. Пригорки и возвышенности, уменьшенные расстоянием, придавали острову вид пристанища, мало пригодного для проходящих кораблей.

Путешественники прошли мыс Пресмыкающегося, держась в десяти милях от берега На этом расстоянии уже почти нельзя было видеть западного берега, простиравшегося до горы Франклина Три часа спустя остров Линкольна окончательно скрылся за горизонтом.

«Бонавентур» легко резал волну и шел с большой скоростью. Пенкроф поднял все паруса и вел корабль по прямому направлению, проверяя его по компасу. Время от времени Герберт сменял его у руля; юноша управлял так уверенно, что Пенкрофу не пришлось отметить ни одного рывка в сторону. Гедеон Спилет разговаривал то с одним, то с другим и в случае нужды помогал им в работе. Капитан Пенкроф был весьма доволен своим экипажем и обещал даже выдать по чарке на человека. Вечером серп луны, который должен был достигнуть первой четверти только 16-го, обрисовался в лучах заходящего солнца и вскоре скрылся. Ночь была темная, но звездная, и все предвещало назавтра прекрасную погоду.

Пенкроф из осторожности спустил верхний парус, опасаясь, что неожиданный порыв ветра захватит корабль с поднятым парусом. В такую спокойную ночь это была, пожалуй, излишняя предосторожность, но Пенкроф был моряк предусмотрительный, и его нельзя было упрекнуть за это.

Журналист проспал часть ночи. Пенкроф и Герберт сменялись на вахте каждые два часа. Моряк доверял Герберту, как самому себе, и его доверие вполне оправдывалось хладнокровием и рассудительностью юноши. Пенкроф указывал ему направление, как капитан своему штурману, и Герберт не позволял «Бонавентуру» уклониться ни на один дюйм.

Ночь прошла спокойно, день 12 октября – тоже. В течение всего этого дня корабль неукоснительно держался юго-западного направления, и, если по дороге не встретится какое-нибудь незнакомое течение, «Бонавентур» должен был пристать прямо к острову Табор.

Море, по которому плыл корабль, было совершенно пустынно. Время от времени какая-нибудь большая птица, альбатрос или фрегат, пролетала на расстоянии ружейного выстрела от судна, и Гедеон Спилет спрашивал себя, не это ли мощное пернатое унесло с собой его последнюю корреспонденцию в «Нью-Йорк Геральд». За исключением этих птиц, никто, видимо, не посещал часть океана между островом Табор и островом Линкольна.

– А между тем, – заметил Герберт, – сейчас такое время, когда китоловные суда обычно направляются в южные области Тихого океана. Я думаю, это самое пустынное море на свете!

– Оно вовсе не так пустынно, ответил Пенкроф.

– Что вы этим хотите сказать? – спросил журналист.

– Но мы-то разве не люди? Или вы принимаете наш корабль за обломок и его команду за моржей? – И Пенкроф громко расхохотался над своей шуткой.