Таинственный остров

Очутившись на пароходе в Гавре, я невольно припомнил свое первое путешествие, индуса, профессора Перкинса, о котором за все это время не поступило никаких сведений и не было даже наверное известно, умер ли он, в чем я, однако, не сомневался, веря диагнозу такого уважаемого и опытного врача, каким был госпитальный доктор.

До Бенареса доехал я вполне благополучно и прежде всего зашел в госпиталь, где после первых приветствий врач, лечивший профессора, сообщил мне, что сэр Перкинс так и пропал без вести. Было сообщено властям, которые приняли все меры для того, чтобы разыскать исчезнувшего, но безрезультатно. Профессор как в воду канул, не оставив никаких следов.

— Без всякого сомнения, — докончил доктор, — профессор умер через несколько дней после оставления им госпиталя, так как дни его были сочтены, а чудес, как вы знаете, в мире не бывает…

В Бенаресе я жил недолго.

Все дела, связанные с командировкой я, при помощи сэра Невилля, имевшего большие связи в местном обществе, закончил менее чем в месяц и задержался на несколько дней, во-первых, из-за того, что сэр Невилль, решивший ехать вместе со мной в Англию по личным делам, не мог выехать раньше этого срока, а во-вторых: через неделю отходила «Виктория», с которой я был уже знаком по первой поездке и которая по комфорту и удобствам не оставляла желать ничего лучшего.

…«Виктория», с которой я был уже знаком по первой поездке…

Оставшуюся в моем распоряжении неделю я провел или осматривая город, или ничего не делая в роскошной вилле сэра Невилля, но, как все приходит к концу, так и пришла к концу и эта неделя и я, вместе с Невиллем, после последних «прости» Бенаресу, отплыл в далекую родную Англию, вверяя себя всем случайностям капризного океана.

IX Молодой индус

На пристани во время погрузки я заметил молодого, красивого, одетого по-европейски индуса, который долго и пристально смотрел на меня, забыв даже следить за погрузкой своих вещей на пароход, так что я невольно обратил на него внимание.

На вид он был очень молод, хотя его большие черные глаза, смотревшие грустно и выразительно, говорили о мысли и о уравновешенности более солидных лет.

С первого же дня индус стал молча преследовать меня.

Часто за столом или на палубе я, быстро оборачиваясь, встречал его пристальный взгляд, грустно устремленный на меня или на сэра Невилля.

В конце концов индус меня заинтересовал и я почувствовал к нему невольную симпатию. Но, несмотря на все наши попытки заговорить с ним, это никак не удавалось. Индус, хотя и отвечал вежливо, но при первой возможности отходил, продолжая в то же время откуда-нибудь издалека фиксировать нас своим взглядом.

Обращал он внимание только на меня и сэра Невилля, не замечая никого из остальных.

В общий разговор в кают-компании молодой индус вмешивался редко и один только раз, когда мы с сэром Невиллем заспорили о каком-то научном вопросе из области естествознания, он вмешался в разговор, причем высказал такие знания и такую научную подготовку, что мы были положительно ошеломлены.

В другой раз разговор коснулся икс-лучей и индус долго прислушивался к нашим спорам, пока, наконец одной или двумя фразами разрешил вопрос, разбив, что называется, наголову все доводы, как мои, так и сэра Артура.

Такое всестороннее развитие и солидные знания, высказанные молодым индусом, глубоко поразили нас и, оставшись одни в каюте, мы невольно заговорили о нашем новом знакомом.

— Знаете, — сказал Невилль, — меня поражают в индусе его ученость в столь молодые годы и такие громадные энциклопедические знания. И кроме того… не напоминает ли его манера спорить и доказывать — манеру покойного профессора Перкинса?.. Это построение фраз, этот внезапный логический вывод… Мне сегодня казалось, что я слушаю нашего покойного друга…

— Действительно! — согласился я. — Удивительно похоже!.. А знаете, Индия ведь страна чудес. Помните библейского индуса, спасенного Перкинсом? Возможно, он, в благодарность за свое спасение, отдалил одному только ему известными средствами момент перехода в другой мир старого профессора и этот юноша его ученик… Давайте завтра спросим его. Слишком уж своей манерой спорить он напоминает нашего старого друга…

— Ну что же, спросим… — согласился Невилль, поворачиваясь на другой бок и натягивая на себя одеяло.

На следующий день, встретив индуса на палубе, я подошел к нему и сказал:

— Знаете, наш юный друг, ваши познания и научная подготовка поразили меня. Я до сих пор не могу понять, как в такие молодые годы вы могли быть столь сведущи… и тем более в таких серьезных вопросах, отдавая которым многие годы неустанного труда, люди приобретают знания гораздо меньше ваших… Кроме того, ваша манера спорить и доказывать странно напоминает мне одного моего друга, о судьбе которого я не имею никаких сведений… Возможно, вы были его учеником… Я говорю о профессоре Перкинсе. Вы не знали его?..