Таинственный остров

Артефакт мгновенно ответил:

— Опасность ноль, — секунду подумал, что, означало, с его быстродействием, сильно задумался над проблемой, спросил: — хозяин, может, тебе надо передать информацию о темной магии?

Я тоже об этом уже несколько раз подумывал. А то, что же получается, темный маг, могущественный не могущественный, но единственный, а совсем не образованный.

— Да, Гжее, научи меня, когда у меня будет время, — согласился я, — а то я в магии совсем новичок.

— Не бойся хозяин, — явственно порадовался артефакт, — я не буду тебе мешать, буду сразу накладывать в голову. Ты просто «вдруг» будешь узнавать новый материал.

Даа? — только и подумал на это я, — а это не окажется на меня негативно? Уснешь одним, проснешься другим.

— Нет, хозяин, — беспечно протелепатировал Гжее, — знаешь, сколько магов я уже вырастил? Предыдущий перед тобой Граве о Нула, поначалу отзывавшийся на прозвище «малютка Нул», пришел слабым пареньком, а погиб могущественным магом.

— А отчего он погиб? — подозрительно подумал я. Что-то мне стало здесь неуютно. Если раньше я думал, что маг хозяин, а артефакт всего лишь инструмент, то сейчас мне стало казаться, что вечный могущественный артефакт меняет магов, как перчаток.

— Я чувствую, что ты меня подозреваешь в несуразном, — сказал Гжее печально, — а зря. Ведь я одновременно и твой родитель, и твой ребенок. Буду тебя всему учить и не только магическому, и только от тебя питаться магией, а значит, твоими мыслями, эмоциями. И без магии я просто не смогу жить. Последний раз, после смерти о Нула, я так пребыл в беспамятстве почти пять тысяч лет, пока ты не появился и не разбудил меня.

— Это что же, около тебя должен находиться живой человек — мужчина? «прозрел» я.

— Живой, — согласился артефакт, — но необязательно мужчина. Может и женщина. Главное, у него должно быть предрасположенность к темной магии. У тебя есть.

— А у остальных? — поинтересовался я до кучи.

— А у остальных нет вообще, — категорически отверг артефакт, — только у женщины Вики немного есть, но и то с предрасположенностью светлой магии. Ты особый, пойми это и смирись.

М-да, — крякнул я, — ладно, я согласен, учи.

Оглянулся вокруг. Это в напечатанном контексте оказалось много, а телепатически мы проговорили, наверное, не больше несколько минут. Вика не успела «пропеть» и одну протяжную ноту и «запеть» другую, когда я закрыл ей рот своей рукой.

Она так самозабвенно орала, что не видела окружающих. Моя рука оказалась для нее неожиданностью и она несколько раз пыталась мычать. Вот именно что мычать. Орать я ей не дал.

Вика любопытно скосила на меня глаза, мол, что мешаешь, мужчина?

— Все окончилась, милая, опасности больше нет, — сообщил я ей, — и передал остальным: — да и, собственно, не было. Это беззащитный фантом раба, готовый только к услужению.

— Да уж! — не поверила Вика освобожденным ртом, — он такой страшный и от него так пахло смертью. А вот от тебя так пахнет вкусно безопасностью. Век бы прижималась к тебе, папочка!

Было бы странно, если бы рядом не раздалось покашливание. Наташа показывала, что она тут, все слышит, не согласна и все скоро получат от нее на орехи. Ну я уж точно. Хм!

Какая бы магия не была, а вот женщины окажутся ревнивыми и злыми. Закон жизни!

Глава 13 Будни магической действительности

Как водится после активного путешествия и, особенно, бурного секса (это Наташа), женщины стали бойко нападать на своего мужчину. Он же теперь муж не только по названию, но и по факту. ЕГО мужчина. Так что с Наташей все понятно, семейная жизнь, как никак, когда женщина может прижаться тебе не только э-э-э передком, но и э-э-э филейной частью. Терпи, на то ты мужчина!

Одно непонятно, чего тут суетится Виктория, спрашивается, мешая матери? Родственные связи укрепляет? Пардон с кем — с мамой, с отчимом? Ну это она зря. Даже юная прелестница перестает быть очаровательной, будучи сердитой и прилипчивой. И Наташа, кстати, явно недовольна, ну-ка попробуем-ка мы столкнем этих родственниц.

Не зря я имел столько опыта с женщинами. С Наташей был мил и ласков. То есть ничего конкретного я и ей на ее ответы не сказал, но настоятельно говорил и говорил, заваливая жену многими сотнями слов. Зато ее дочь — мою падчерицу, наоборот, отталкивал недоуменными взглядами. Мол, что вам надо, милая девушка, я с нами не столь близко знаком, чтобы так общаться.

В крайнем случае, если она и этого не понимала, переводил вопросы Вики на маму, — дескать, она все скажет. У Наташи же сразу включился комплекс жены — ЭТО МОЙ МУЖЧИНА. Все соперницы — а взрослая красивая дочь явственно была соперницей — отсюда брысь, а не то порву на клочья. Или, хотя бы одежду разорву на те же клочья. В общем, разговор женщин все больше напоминал ссору вокруг мужчины, при чем сам мужчина был не в курсе, а зачем, собственно, они ругаются?