Таинственный остров

Моряк хотел уже спуститься на берег, но ловкий Юп опередил его и первым скользнул вниз. Не успел орангутанг коснуться земли, как пелена снега вдруг поднялась с земли и рассеялась в воздухе сотнями тысяч пушистых хлопьев, на несколько минут заслонивших даже дневной свет.

— Это птицы! — воскликнул Герберт.

Действительно, это были тучи морских птиц с ослепительно белым оперением. Сотни тысяч их опустились на остров и после недолгого отдыха вновь взмыли в воздух. Всё это произошло так быстро, что колонисты не успели подстрелить ни одной из птиц.

Таким образом, не удалось даже узнать, к какому виду они принадлежат.

Через несколько дней, 26 марта, исполнилась вторая годовщина дня, когда колонисты были заброшены воздушным шаром на остров Линкольна.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Виды на будущее. — Планы обследования побережья. — Вид с моря на Змеиный полуостров. — Базальтовые скалы на западном берегу. — Непогода. — Наступление ночи. — Новое происшествие.

На протяжении этих двух лет ни одно судно не появилось вблизи острова. Было совершенно очевидно, что остров Линкольна лежал в стороне от обычных морских путей. Быть может, он даже не был никому известен. Эта догадка подтверждалась картами: остров не был нанесён на них. Таким образом, колонистам нечего было ждать избавления из-за моря: они могли рассчитывать только на себя, чтобы вернуться на родину. Существовала только одна возможность спасения. Как раз о ней и говорили в один апрельский вечер колонисты, собравшиеся в большом зале Гранитного дворца.

— По-моему, — говорил Гедеон Спилет, — есть только один способ покинуть остров Линкольна — это построить большой корабль, могущий выдержать длинный морской переход. Мне кажется, что если мы смогли построить шлюп, то сможем выстроить и настоящий корабль.

— И если мы смогли добраться до острова Табор, то доберёмся и до архипелага Паумоту! — добавил Герберт.

— Не скажу «нет», — ответил Пенкроф, виднейший авторитет колонии по всем морским вопросам, — не скажу «нет», хотя это далеко не одно и то же — проплыть полтораста или полторы тысячи миль. Наш шлюп, когда его трепал ветер при поездке на остров Табор, был всё время невдалеке от берега. Но пройти тысячу двести миль — это совсем другое дело, а до ближайшей населённой земли по меньшей мере такое расстояние!

— Значит ли это, Пенкроф, что вы побоялись бы при нужде совершить такое путешествие? — спросил журналист.

— Я бы не побоялся ничего на свете, — ответил моряк. — Ведь вы знаете, мистер Спилет, что я не трус.

— Конечно, Пенкроф, — ответил журналист.

— Кстати, Пенкроф, ведь у нас теперь есть ещё один моряк, — заметил Наб.

— Кто?

— Айртон.

— Правда, — сказал Герберт.

— Если только он согласится уехать отсюда, — сказал Пенкроф.

— Ну, вот ещё что! — воскликнул журналист. — Неужели вы думаете, что Айртон отказался бы ехать, если бы яхта Гленарвана пришла за ним на остров Табор?

— Вы забываете, друзья мои, — вмешался в спор инженер, — что в последние годы пребывания на острове Табор Айртон потерял рассудок. Но вопрос не в этом. Надо обдумать, вправе ли мы считать приход яхты Гленарвана за Айртоном шансом на наше спасение? Вы не забыли, надеюсь, что Гленарван обещал Айртону забрать его с острова Табор, когда, по его мнению, тот будет достаточно наказан за свои преступления. Я убеждён, что он исполнит своё обещание.

— А я добавлю, — сказал журналист, — что он скоро приедет, ибо прошло уже двенадцать лет с тех пор, как он высадил Айртона на остров Табор.

— Я согласен с вами, что Гленарван вернётся и, может быть, даже скоро, но нам-то от этого не легче. Ведь он пойдёт к острову Табор, а не к острову Линкольна!

— Это бесспорно, — вмешался Герберт. — Кстати сказать, ведь остров Линкольна даже не нанесён на карту.

— Поэтому, друзья мои, — сказал инженер, — нам надо принять меры к тому, чтобы всякий посетивший остров Табор был извещён о том, что мы и Айртон находимся на острове Линкольна.

— Нет ничего проще, — ответил журналист. — Надо только оставить в хижине Айртона письмо с точными координатами острова Линкольна. Гленарван или его посланный непременно найдут это письмо.

— Досадно, что мы не сделали этого в первую поездку на остров Табор, — сказал моряк.

— Чего ради мы стали бы делать это? — возразил Герберт. — В то время мы не знали истории Айртона, не знали и того, что за ним обещали вернуться. А когда мы узнали всё это, наступила осень, и уже поздно было возвращаться туда.

— Верно, — сказал Сайрус Смит. — И сейчас это путешествие придётся отложить до весны.

— А что, если яхта Гленарвана придёт как раз зимой? — спросил Пенкроф.

— Это маловероятно, — ответил инженер. — Гленарван не рискнёт пускаться в плавание по Тихому океану в зимнюю пору. Либо он уже побывал на острове Табор за эти пять месяцев, либо он приедет туда не раньше будущего октября. В этом случае мы не опоздаем, если в первые же весенние дни свезём письмо на остров.