Таинственный пасьянс

— Забавно? И больше тебе нечего сказать? Это означает, что она здесь. Ясно тебе? Она неслучайно сюда приехала. Её притянуло сюда собственное отражение. Это её судьба. Теперь ты должен понять связь.

Не знаю почему, но папашка тоже рассердился.

— Пожалуйста успокойся. Ханс Томас!

Было ясно, что ему не понравились мои слова про судьбу и отражение.

Когда мы уже снова сидели в машине, он сказал:

— Иногда ты со своими выдумками преступаешь черту дозволенного.

Он имел в виду не только дорожный указатель. Он думал также о карликах и странном календаре. Но если и так, мне показалось, что он несправедлив ко мне. Не ему бы упрекать меня в "выдумках". К тому же не я первый заговорил о родовом проклятии.

По пути в Афины я снова стал читать книжку-коврижу и прочитал о том, как на загадочном острове готовились к празднику Джокера.

ЧЕТВЁРКА БУБЁН …её маленькая ручка была холодна, как утренняя роса…

♦ "На таинственном острове я встретил собственного дедушку, потому что он оказался отцом того ребёнка, который ещё не родился, когда дедушка отправился через Атлантический океан в плавание, окончившееся тем роковым кораблекрушением.

Что более удивительно? Что крохотное семечко растёт, растёт и превращается в живого человека? Или что живой человек может обладать такой богатой фантазией, что его фантазии начинают воплощаться в окружающем мире? Но не являются ли и сами люди такими ожившими фантазиями? Кто поставляет нас миру?

Фроде полвека прожил один на этом большом острове. Вернёмся ли мы когда-нибудь вместе в Германию? Войду ли я когда-нибудь в пекарню моего отца в Любеке, представлю пришедшего со мной старика и скажу: "Вот и я, отец. Я вернулся домой из далёких краёв. И привёз с собой Фроде. Он — твой отец"?

Тысячи мыслей о мире, истории и семейных узах пронеслись у меня в голове, пока я крепко обнимал Фроде. Но ход моих мыслей прервало появление горстки одетых в красное карликов, прибежавших к нам наверх из селения.

— Смотри! — шепнул я старику. — У нас гости!

— Это черви, — сказал он ещё со слезами в голосе. — Они всегда приходят, чтобы позвать меня на праздник Джокера.

— Я сгораю от любопытства!

— Я тоже, сынок. Я тебе не сказал, что это Валет Пик придумал фразу о важном сообщении с моей родины?

— Нет… А что в этом такого?

— Пики всегда приносят несчастье. Это я узнал от матросов в тавернах задолго до кораблекрушения. Но всё подтвердилось на острове. Всякий раз как я в селении натыкаюсь на кого-нибудь из пик, я могу быть уверен, что случится несчастье.

Больше он не успел ничего сказать, потому что теперь прибежали все черви — от двойки до десятки — и затанцевали перед домишком Фроде. У них были длинные светлые волосы и красные платья с изображением сердца. По сравнению с коричневым платьем Фроде и моей собственной матросской одеждой эти красные платья так ослепительно пылали, что я невольно зажмурил глаза.

Мы подошли к ним, и они взяли нас в кольцо.

— С Днём Джокера! — смеясь, закричали они.