Таинственный подкидыш

Борис решил покушать. Ему хотелось картошки с молоком. Он с удовольствием съел бы и кусочек сала, но пришлось довольствоваться сосисками. Однако и они неплохо утолили чувство голода.

Перекусив, юноша осмотрел одежду и увидел большое кровавое пятно на рукаве куртки, чуть ниже плеча. Нет, это — не его кровь. Борька даже не мог вспомнить, где вляпался: во время убийства он старался быть аккуратным.

Парень удивился, что не обратил внимания на пятно раньше. Юный убийца нашел еще несколько пятнышек на штанах и следы крови на ботинках. Он понял, что придется опять все это оттирать, только не сейчас, а чуть позже, когда он отдохнет.

Меж тем пламя быстро пожрало принесенный хворост. Сучков больше не осталось, костер постепенно угасал. Борису вдруг стало страшно, что костер потухнет совсем и не удастся развести его опять: спичек было мало. Он ощутил сильный первобытный страх, который испытывали люди каменного века, приучившие огонь. Почему-то казалось, что если костер погаснет, то произойдет нечто ужасное, непоправимое. Это был совсем другой страх, не такой, какой Борис испытывал, когда проникал в курятник и хату деда, — без усиленного сердцебиения и готовности к агрессии. Это был более знакомый парню неосознанный беспокойный страх перед неопределенностью, болезненно-мучительная тревога, постоянно присутствовавшая в его жизни ранее. Так дома он боялся прихода матери, именно такой страх не позволял ему сопротивляться, спорить, отстаивать свои интересы, требовать. Этот страх мешал ему нормально общаться с людьми, иногда парализовывал его волю.

Волна страха, накрывшая Бориса, прошла по всему телу, парень быстро сгреб и кинул в слабый огонь комок хвои, валявшейся под ногами, но костер лишь задымил густым едким дымом. Влажная хвоя не хотела гореть, она лишь поглощала пламя.

Борис надел ботинки и поспешил за сухим хворостом. Он принес охапку, но огонь совсем затух. Однако и страх парня прошел. Так же внезапно, как и появился. Он не стал разжигать костер сразу, а пошел опять набрать еще сухих сучьев. Рядом со стоянкой Борька нашел небольшое бревно, которое пока не просохло, но парень притащил к кострищу и его.

Потухший огонь никак не хотел разгораться снова. Первый раз Борис действовал на автомате и сумел почти сразу, со второй спички, разжечь костер. Теперь огню почему-то не нравились принесенные парнем сучки и щепки. Юноша потратил почти весь коробок, он нервничал и был уже близок к отчаянью, когда, наконец, несмелые язычки пламя стали аккуратно пожирать свою добычу. Захрустели веточки, появились жар и запах от дымящегося хвороста.

Пока Борис занимался костром, солнце окончательно прорвалось сквозь завесу леса и высоко повисло на нежно-голубом небе. Ослепительно светящийся шарик посылал на землю лучистые потоки энергии, легкий ветерок слабо играл ветками деревьев.

Юноша радовался сухому и теплому дню, лишь тупая боль ушибленного плеча напоминала о случившихся событиях. Борис вспомнил свой азарт и внезапную радость в момент, когда он добивал деда. Видимо, так проявлялось незнакомое ему ранее чувство превосходства, полной победы и безграничной власти над поверженным противником, у которого он мог отнять жизнь. Расправившись сначала с теткой, а потом и с дедом, Борис как будто избавился от своего страха перед людьми. Он словно освободился от гнета, стряхнул с себя комплекс неполноценности.

Парень осознал, что может постоять за себя и не будет больше терпеть унижения. И тетка, и дед погибли от его рук, но их смерть возвысила Бориса в его собственных глазах. Теперь он никого не боялся и был готов покарать любого, кто перейдет ему дорогу.

Последнее преступление окончательно переломило характер юноши. Он перестал быть прежним беззащитным, мечтательным добрым юношей, превратился в загнанного жизнью безжалостного зверя.

Произошло внутреннее перерождение. Борис не изменился внешне, но душа его больше не испытывала нравственные страдания, он не раскаивался в преступлениях, а полностью оправдывал себя. И если раньше он боялся, молчал и терпел, то теперь судьба встряхнула его, он больше не чувствовал себя изгоем и «тварью дрожащей».

Ощущение собственной ничтожности ушло. Всего за пару дней Борька превратился в совсем другого человека. Может, потом он осознает весь ужас содеянного, всю трагедию своего положения, может, изувеченные тетка и дед будут являться ему по ночам, а пока он находился в состоянии полной отрешенности, физического и нравственного истощения. Он много нервничал в последние дни, его тело и голова требовали отдыха. Борис так устал от недосыпа и стрессов, что не мог больше стоял на ногах.

Не смея противостоять страстному желанию броситься на землю и заснуть, парень, как бездомный кот, наконец-то дождавшийся весеннего солнышка, устроился здесь же, на открытом для солнца месте у медленно затухающего огня. Он провалился в тяжелый сон без сновидений.