Таинственный подкидыш

Борис плохо соображал, последние дни он находился словно в каком-то страшном сне. Парень старался не думать об убийствах, сейчас его больше волновала судьба денег. Он стал бояться, что какой-нибудь случайный прохожий найдет его тайник и доберется до денег раньше, чем он сам. Впрочем, такой страх был беспочвенным. Люди по лесу не ходили, никто не знал о его стоянке и, тем более, о тайнике.

А вдруг зверек или птица заберутся в дупло и утащат сверток? И для таких опасений, вроде бы, не было оснований. Разве заинтересует белку или птицу сверток с человеческими деньгами? Никакой белке, вороне или дятлу деньги не нужны. Они не потащат сверток к себе в гнездо.

И все же смутная тревога не покидала Бориса. Вдруг будет пожар? Или пойдет сильный ливень, затопит дупло и испортит его деньги? Вон здесь на небе все сгущающиеся облака превращаются в неприветливые тучи, готовые в любой момент обрушиться на землю дождем. Кто знает, как там погода у него на полянке, почти полторы сотни километров отсюда. Может, уже поливает, и струи воды мочат его богатство?

Борис с нетерпением ожидал свою электричку — благо ждать оставалось недолго. Он сел в последний вагон, опять устроился у окошка. Парню сильно хотелось спать. И он стал клониться в сон, но тут его сознание уловило, что на смежной лавке, спиной к нему, женщины ведут речь об убийствах в Ольгинке. Борис стал напряженно вслушиваться в разговор.

Одна из дам голосом, несколько похожим по тембру на голос Зинаиды Олеговны, рассказывала своей попутчице, что едет к матери в Ольгинку, потому что та позвонила ей и попросила обязательно приехать: у них в деревне каждую ночь бандиты убивают стариков.

Борис покраснел до корней волос и вжался в скамейку. Тетка так и сказала: «бандиты». Его принимают за бандитов!

— И кого же убили? — поинтересовалась вторая женщина.

— Сначала Федора Смирнова. Здоровенный мужик был. Почти два метра ростом…

— Постой, Федор Смирнов — это тот, которого Тарзаном звали? — опять спросила вторая дама.

— Он самый.

— Да я же его знаю! Он до пенсии в Орле работал на нашей фабрике. С Машей Дворцовой жил.

— Да, так. Потом в Ольгинку перебрался. Забили его изверги до смерти. А этой ночью Марфу Петрову… Утром сегодня соседка зашла — весь дом в крови. Исполосовали ее, бедную, ножом. Похоже, перед смертью пытали. Жила одна, говорят, много денег у нее было, с каждой пенсии откладывала. Вот результат…

— Страсти-то какие! — возмутилась попутчица. — И у кого это рука на стариков поднялась?

— Явно не местные. Деревенька у нас тихая, все на виду. Убийств с войны не случалось. Говорят, несколько дней назад какие-то мужики приезжие шастали, выспрашивали: не продает ли кто здесь дом. Наверное, они и Федора завалили, и Марфу.

— Ой, что творится, что творится! — опять стала сокрушаться попутчица. — Совсем люди перестали Бога бояться, вот и идут на такие преступления.

Да, Борис боялся свою мать, но никогда не думал о Боге. Он не верил в Бога, в чудеса и совпадения. Сейчас парень случайно узнал имена своих жертв. У одной было странное имя — Марфа, другого звали Федором. Его соседа-старика тоже зовут Федором. Хороший, добрый мужик. А вот покойный пытался на него напасть. Такого не жалко. Да и какая ему, Борису, разница как звали старика и старуху? Сейчас важно не привлечь внимание, чтобы никто в вагоне не догадался, что с ними едет убийца.

Борька физически ощущал, что его щеки предательски запылали румянцем. Хорошо хоть, что женщины сидят спиной к нему и не видят его лица, а люди на соседней лавке, мужчина и женщина, увлеченно разговаривают, их парнишка, расположившийся рядом, не интересует.

Борис размышлял, как не вызвать подозрений. Сначала он хотел перейти в другой вагон, но решил, что это как раз может показаться странным. Он закрыл глаза и сделал вид, что дремлет, хотя, на самом деле, слушал разговор попутчиц со смежной лавки. Но женщины поговорили о нерасторопности милиции и перешли на другие, неинтересные Борису, темы.

Парень стал размышлять, где ему лучше выйти. Можно сойти на остановку раньше полустанка, у другой деревни, но тогда придется долго идти к себе на стоянку по железнодорожному полотну и темному лесу.

Немного подумав, Борис решил, что выйдет у дачного поселка перед Ольгинкой, там, где садился в электричку на Орел. Вряд ли кто догадается, что он — те самые «страшные бандиты». Тем более, собеседница тетки, которая ехала в Ольгинку, вскоре сошла на остановке, и Борис успокоился.

На полустанке он спрыгнул на насыпь возле короткой платформы. Из первых вагонов сошли еще три человека, но Борис, не оборачиваясь, поспешил от них в лес.

Следов дождя не наблюдалось. Однако мрачные облака плотно обложили все небо.

Постепенно Борис вышел на знакомую проселочную дорогу. Подумал: нужно поспешить, чтобы не искать свою стоянку после захода солнца в полной темноте, но вспомнил, что у него теперь есть фонарик, купленный в магазине у вокзала.