Таинственный пруд. Том 2

Грейс было задано множество вопросов: она же была близкой подругой. Да, она знала о лаудануме. Нет, она не считала необходимым сообщать об этом мужу Лиззи. Она знала, что Лиззи с трудом засыпает и насколько хорошо чувствует себя после того, как выспится ночью. Грейс полагала, что лекарство полезно… в умеренных дозах. Она не замечала, что Лиззи, возможно, превышает указанную дозу. Она думала, что та принимает лекарство лишь эпизодически. Затем она сообщила о том, как обнаружила тело Лиззи. Выяснилось, что Бен и Лиззи спали раздельно. Похоже, это не слишком понравилось всем. В общем-то как раз по этому поводу я и начала беспокоиться.

Грейс вела себя прекрасно, просто идеальный свидетель. Она сказала, что Бен был преданным мужем, и что Лиззи очень любила его. Грейс знала, что покойную волновала только необходимость постоянно общаться с людьми и делать то, чего от нее ожидали… Муж ее к этому не принуждал. Он всегда был очень добр к ней, но другие… Грейс всегда старалась взять на себя часть обязанностей Лиззи.

Спросили, знает ли Грейс о намеках, которые делала пресса. Грейс заявила, что знает. И как она воспринимала их? Она не обращала на них внимания, потому что все это было сплошным бредом, и она знала, что делают их люди, которые не без оснований опасаются, что их кандидат проиграет выборы. Мистер Лэнсдон ни разу не совершил ни единого поступка, противоречащего кодексу поведения джентльмена и доброго верного мужа.

Не думает ли она, что Лиззи могла принять повышенную дозу умышленно, зная, к какому результату это может привести? Грейс сказала, что она уверена в невозможности этого, а вот рассеянной покойная могла быть. Она могла принять одну дозу и, забывшись, принять следующую, а затем, будучи в полубессознательном состоянии, принять еще: она была весьма рассеянной. Но, говорили ей, покойную пугала ее неспособность справляться со своими задачами, причем до такой степени, что она стала страдать бессонницей. Грейс признала, что это так. «И ввиду этого, — задали ей вопрос, — взяв покровительство над ней, вы полагали разумным, что возле ее кровати постоянно находилась бутыль с этим снадобьем?»

Нужно сказать, Грейс была просто великолепна, она сохраняла полное хладнокровие. По-моему, именно она сумела добиться такого вердикта. Она сообщила, что такая мысль не приходила ей в голову до того, как коронер задал ей этот вопрос: «Я никогда не подумала бы, что Лиззи способна лишить себя жизни. Прекрасно зная ее, я совершенно уверена в том, что она могла принять лишнюю дозу только по ошибке».

Последовал вердикт: смерть ввиду несчастного случая.

Следующим тяжким испытанием были похороны Лиззи. Ее должны были хоронить в церкви Святого Михаила, где покоились останки других членов лондонской ветви семейства. От дома отъехал небольшой кортеж, но, поскольку случай получил широчайшую огласку, многие, не имевшие никакого отношения к нашей семье, присоединились к похоронной процессии. Бедная Лиззи! После смерти она получила такую популярность, о которой не могла и мечтать при жизни.

Там был и Бен, не похожий на себя, очень серьезный и печальный. Не знаю, за что он себя упрекал больше — за то, что вообще женился на ней, за пренебрежение к ней, за готовность развестись с ней…

Грейс выглядела в трауре очень элегантно, пытаясь, похоже, держаться в стороне, а толпа желала лицезреть ее. Полагаю, некоторые из них были убеждены, что она и есть «та, другая женщина, ради которой Бен убил свою жену». Все хотели видеть драму, а если таковой не разыгрывалось, то они были полны решимости создать ее.

Когда гроб опускали в могилу, кто-то бросил камень в Бена. Завязалась небольшая потасовка, кто-то побежал, и похороны продолжались. Я грустно прислушивалась к звуку комьев, падающих на крышку гроба, а потом поверх могилы положила принесенный с собой букет.

* * *

Мы медленно пошли прочь от могилы — дядя Питер по одну сторону от Бена, тетя Амарилис — по другую. Дом Бена теперь выглядел пустой, лишенной содержания коробкой. В молчании мы выпили вина.

Грейс, выглядевшая спокойно, подошла ко мне.

— Я осуждаю себя! Мне следовало больше заботиться о Лиззи.

— Осуждаешь себя? Да ты относилась к ней просто исключительно, Грейс, она во всем полагалась на тебя. Но я не замечала происходящего!

К нам подошел Джастин.

— Слава Богу, все наконец кончилось! — сказал он, взглянув на Грейс.

Она кивнула.

— Вы вели себя хорошо! — добавил он.

Мне казалось, что между ними существует некоторая враждебность, и в какой-то момент Джастин, должно быть, поверил, что Грейс находится в излишне дружеских отношениях с Беном. Потом это чувство прошло, все это было вздором, игрой моего воображения.

— Надеюсь, что так! — сказала Грейс. — Все это очень тревожно.

— Этого нельзя было избежать, — ответил Джастин. — Но вы возвращаетесь в Мэйнорли? Знаете, это может выглядеть так, будто…

— О, все это чепуха! — воскликнула Грейс. — Никто в это не верит, это игры политиканов!

К нам подошла Морвенна.

— Ах, дорогая! — сказала она. — Я искренне надеюсь, что Бен не настолько глубоко подавлен этим…