Таинственный Рыцарь

— Дальний, — признался сир Мейнард, высокий сутулый человек с длинными прямыми, соломенного цвета волосами, — Хотя сомневаюсь, что его светлость признает это. Можно сказать, что он из сладких Пламмов, а я из кислых.

Плащ Пламма, фиолетовый как и его имя, истрепался по краям и окрашен был неважно. Брошь из лунного камня величиной с куриное яйцо закрепляла его на плече. Остальная его одежда была из серо-коричневой плохо выделанной кожи.

— У нас есть солёная говядина, — сказал Дунк.

— У сира Мейнарда мешок яблок, — сказал Кайл Кот. — А у меня маринованные яйца и лук. Вместе мы можем устроить пир! Садитесь, сир. У нас великолепный выбор пней. Мы тут будем до позднего утра, если только я не ошибаюсь в своих предположениях. Здесь только один паром и он недостаточно велик, чтобы вместить нас всех. Лорды и их прихвостни должны переправляться первыми.

— Помоги мне с лошадьми, — велел Дунк Эггу. Вместе они расседлали Грома, Дождя и Мейстера.

Только после того как животные были накормлены, напоены и стреножены на ночь, Дунк согласился отхлебнуть из винного меха, предложенного сиром Мейнардом.

— Даже кислое вино лучше, чем никакое, — заметил Кайл Кот. — Мы будем пить вино получше в Белостенном замке. Говорят у Лорда Баттервелла[2] лучшие вина к северу от Арбора. Он был однажды Десницей Короля, как и отец его отца до него, и говорят, он человек благочестивый, и очень богатый.

— Всё его богатство от коров, — сказал Мейнард Пламм. — Он должен поместить налитое вымя на свой герб. У этих Баттервелов молоко бежит по венам, и Фреи ничем не лучше. Это будет свадьба воров скотины и сборщиков проездной платы, один денежный мешок сочетается с другим. Во времена восстания Чёрного Дракона этот лорд коров послал одного сына к Дэймону, а другого — к Дэйрону, чтобы уж точно быть уверенным, что дом Баттервелл будет на стороне победителя. Оба сложили головы на Краснотравном Поле, а его младший умер по весне. Вот почему он опять женится, если его новая жена не подарит ему сына, имя Баттервеллов умрёт вместе с ним.

— Так и должно быть, — сир Глендон Болл ещё раз провёл по мечу точилом. — Воин ненавидит трусов.

Презрение в его голосе заставило Дунка обратить на говорившего внимание. Одежды сира Глендона были из хорошего полотна, но изрядно заношены, плохо сочетались и явно были с чужого плеча. Локон тёмно-коричневых волос выбивался из под железного полушлема. Сам парень был низким, плотным, с маленькими близко посаженными глазами, широкими плечами и мускулистыми руками. У него были мохнатые, как две гусеницы после влажной весны, брови, нос луковицей, да задиристый подбородок. И он был молод. «Шестнадцать, скорее всего. Точно не более восемнадцати», — Дунк принял бы его за оруженосца, если бы сир Кайл не назвал его сиром. Вместо бакенбард щёки парня были покрыты прыщами.

— Как давно ты стал рыцарем? — спросил его Дунк.

— Достаточно давно. Полгода исполнится после лунного поворота. Я был посвящён в рыцари сиром Морганом Данстэйблом из Кувыркающихся Водопадов, две дюжины человек видели это, но я готовился к рыцарству с момента рождения. Я научился скакать до того как ходить, и выбил взрослому человеку зуб ещё до того, как потерял свой первый молочный. Я собираюсь сделать себе имя в Белостенном Замке и завоевать яйцо дракона.

— Яйцо дракона? Так это и есть приз победителю? Правда?

Последний дракон скончался полвека назад. Однако сир Арлан однажды видел кладку её яиц. «Они были тверды, как камень, но прекрасны», — говаривал старик Дунку.

— Откуда у лорда Баттервелла взялось драконье яйцо?

— Король Эйгон подарил яйцо отцу его отца после того, как погостил одну ночь в его старом замке, — сказал Мейнард Пламм.

— Это была награда за какой-то доблестный поступок? — поинтересовался Дунк.

Сир Кайл рассмеялся.

— Кто-то может так это и назовёт. Рассказывают, у старого Лорда Баттервелла были три юные невинные дочери, когда прибыли Его Милость. К утру каждая из троих понесла бастарда. Ночной труд в поте лица — вот что это было.

Дунк слышал такие рассказы и раньше. Эйгон Недостойный переспал с доброй половиной дев королевства и якобы многих одарил бастардами. Хуже всего, что старый король признал их всех на смертном одре, от низкорождённых — детей кабацких девок, шлюх, пастушек — до Великих Бастардов, чьи матери были высокого рода.

— Мы все были бы бастардами старого короля Эйгона, если бы хоть половина этих баек оказалось правдой.

— А кто сказал, что мы ими не являемся? — съязвил сир Мейнард.

— Вы должны поехать с нами в Белостенный Замок, сир Дункан, — настаивал сир Кайл. — При вашем-то росте вы наверняка попадётесь на глаза какому-нибудь лорду. Вы можете найти там хорошую службу. Я знаю, что я найду. Джоффри Касвелл будет на этой свадьбе, лорд Горького Моста. Когда ему было три, я сделал ему его первый меч. Вырезал из сосны, прямо по его ручке. В мои зелёные годы мой меч служил его отцу.

— Он тоже был выструган из сосны? — спросил сир Мейнард.