Таинственный сад

Дамита почувствовала, что по ее лицу катятся слезы, и торопливо уткнулась в подушку. Только не плакать! Выходит, она обманулась и позволила использовать себя? Нет, не надо лгать самой себе, она не была жертвой. Она сама пожелала отдаться Кэму, сама пожелала того, что произошло этой ночью. Именно этого ей более всего хотелось: чтобы они вдвоем вечно бродили в прекрасном тайном саду, который Кэм открыл ей.

Но она не будет думать о тайных садах и обещаниях. Она отбросит обиду, забудет об одиночестве и заснет. Завтра она должна быть сильной. Завтра она сможет спокойно встретить Кэма и скрыть от него свою обиду и унижение.

Завтра все будет хорошо!

Боже, каким же идиотом он был!

Рука Кэма непроизвольно сжалась на балюстраде, пока ему не стало больно от грубого камня, впившегося в ладонь. Боль казалась очищающей; он понимал, что заслуживает куда большего наказания, и чувствовал отвращение к самому себе, остановив невидящий взгляд на огнях гавани внизу.

Он вел себя как дикарь. Черт, он практически изнасиловал Дамиту, будучи ослепленным своим собственным желанием. Никогда за всю свою жизнь он не брал женщину с такой безрассудной страстью. Он умел владеть собой, проявляя нежность, чтобы доставить удовольствие партнерше. Но с Дамитой, с которой надо было быть особенно терпеливым и сдержанным, он вел себя просто разнузданно: повалил ее на пол и набросился на нее как зверь!

Страсть не оставляла его и сейчас, достаточно было вспомнить ощущение ее тела. Он становился зверем рядом с Дамитой, но ей-то нужно было совсем другое: понимание, мягкость; неудивительно, что она не ответила на его дикую страсть. Она была потрясена, когда он отнес ее в кровать. И разве можно укорить ее? Он, безумный, соблазнил ее сегодня вечером. Когда же пришло время развязки, он потерял контроль и почти изнасиловал ее.

Ладно, от самобичевания нет никакого толку. Он должен загладить свою вину и попытаться исцелить нанесенные ей раны. Он должен доказать Дамите, что может быть сдержанным с ней и терпеливым.

Сдержанным? Кэм чуть не засмеялся вслух. Он и сейчас был почти так же возбужден, как в тот момент, когда потянул Дамиту на ковер. Кэм знал: окажись он рядом с ней, и его тело тотчас отзовется звериным инстинктом, с которым ничего нельзя поделать.

Но он не животное.

Он должен быть мягок и терпелив с ней. Для этого нужна только сила воли. Завтра он сможет владеть собой, завтра его жажда поубавится.

Завтра все будет хорошо.

Глава 6

– Кажется, ты говорил, что залив Хаф-Мун совсем рядом с Сиднеем. – Дамита смотрела в окошко джипа. – Мы едем уже несколько часов, и мне кажется, делаем круги.

– Я хочу быть уверенным, что нас не преследуют. – Кэм продолжал смотреть прямо перед собой. – Хаф-Мун нам не нужен; мы направляемся прямо к домику в лесу.

Дамита перевела взгляд на его лицо:

– Это безопасно?

– У меня нет выбора. Залив наверняка под наблюдением, но если за нами следовали из Сиднея, мы оторвались от «хвоста». Держись.

Кэм повернул руль, джип съехал с дороги и преодолел сотню ярдов по бездорожыо перед тем, как остановиться за завесой кустарника.

– Отсюда мы пойдем пешком. Хижина примерно в миле за этим холмом.

Он спрыгнул с водительского сиденья и обошел машину вокруг, чтобы помочь Дамите выйти. Его объятие было бесстрастным, и он немедленно отпустил ее.

– Не отрывайся от меня. – Кэм повернулся и быстро пошел через лес.

Не отрываться от него? Близостью их отношения никак не назовешь, с горечью подумала Дамита. Даже если бы Кэм улетел на другую планету, он не стал бы дальше от нее, чем сейчас. С тех пор как он наутро встретил ее в гостиной, он был вежливым незнакомцем, всем своим видом как бы давая ей знать, что вспышка страсти той ночью была эпизодом, который не должен повториться. Кэм оглянулся через плечо:

– Идешь?

– Конечно. – Дамита направилась за ним, продираясь сквозь низкий кустарник. Хорошо, что Кэм честен с ней и не пытается изображать, что чувствует к ней что-то, чего на самом деле нет. Она отвечала ему холодностью, и оба они ни словом не упомянули о происшедшем между ними ночью. Это было и прошло, и ее чувство ущемленной гордости – даже смутно осознанного предательства – тоже пройдет. Должно пройти, подумала Дамита с внезапным отчаянием. Она должна забыть о Кэме и думать только о Лоле.

– Ты, разумеется, не скажешь мне, кого пытаешься сбить со следа всеми этими маневрами?

– Скоро сама узнаешь, – ответил Кэм. – Хижина прямо перед нами.

Дамита ускорила шаги, почувствовав: Лола где-то рядом.

– Самое подходящее время нанести мне визит, Кэм. Я уже было почувствовала себя отшельницей.

Эти слова произнесла стоявшая у эвкалиптов женщина, и голос ее был чудесно знакомым. «Лола!» – обрадовалась Дамита.

Кэм нахмурился:

– Я не велел тебе выходить из дома, Лола.