Таинственный сад

Устроившись поудобнее на каменной стене, миссис Соуэрби расспрашивала Дикена, как он провел день, и у него всегда находилось для матери хоть что-нибудь интересное. Подобные вечера миссис Соуэрби любила больше всего на свете. Огород Дикена радовал глаз. Там ведь росли не только овощи. Он накупил в Туэйте семян, и теперь среди кустов крыжовника и даже между капустными грядками распускались и благоухали цветы. Кроме этого, Дикен проделал дорожки и засадил их по краям резедой, гвоздикой, анютиными глазками и еще кое-какими цветами. Одни из них были однолетними, но Дикен тщательно собирал их семена и по весне высаживал вновь. А другие, многолетние, и на зиму оставались в земле, чтобы потом из лета в лето радовать все семейство Соуэрби.

В щелях между каменной кладкой стены Дикен тоже насадил самых разных растений. Как только наступало тепло, стена сплошь покрывалась зеленью, словно какой-нибудь горный кряж, и камни лишь редкими островками проглядывали сквозь это обилие цветов, вьюна и кустарника.

Когда мать восхищенно оглядывалась вокруг, Дикен ей объяснял:

– Надо просто все растения полюбить. Тогда они и принимаются так как надо. Это как с животными. Надо им пить – напои. Поесть – корми. Ведь они не менее нас хотят жизни радоваться. Если кто-нибудь из них умрет, виноват буду я, потому что не проявил заботы.

Именно в эти часы перед сумерками миссис Соуэрби узнавала от сына, что делается в Мисселтуэйте. Сперва Дикен просто ей рассказал, что мистеру Колину понравилось гулять вместе с ним и мисс Мэри. Потом, посовещавшись с друзьями, которые выказали полное доверие миссис Соуэрби, мальчик однажды вечером посвятил ее в тайну. Он начал с того, как Мэри нашла ключ от сада, и изложил по порядку события, о которых мы с вами узнали из предыдущих глав.

Миссис Соуэрби слушала сына, и на лице ее отражалось все большее изумление.

– Это же надо! – дождавшись конца истории, воскликнула достойная мать семейства. – Просто великое счастье для всех, что девочка Мэри приехала в Мисселтуэйт Мэнор. И самой ей на пользу пошло, и для мистера Колина стало спасением. Подумать, он теперь даже ходит! А мы-то считали, что он бедный полоумный мальчишка и вообще у него все скособочено. И что же там, в Мэноре, обо всем этом думают, а, Дикен? – полюбопытствовала она. – Колин-то вроде совсем успокоился и теперь жизнью доволен.

– А они не знают, что он успокоился и теперь доволен, – принялся объяснять Дикен. – Конечно, он теперь стал покрепче и щеки порозовели. Но он продолжает капризничать и на что-нибудь жаловаться.

– Это еще зачем? – не поняла миссис Соуэрби.

– Специально! – весело произнес Дикен. – Это чтобы пока никто ни о чем не догадывался. Если доктор Крейвен узнает, что Колин уже может стоять, то мигом отпишет мистеру Крейвену. А Колин не хочет. Он мечтает лично свою здоровость отцу показать. А пока отец не вернулся, Колин воздействует каждый день на свой организм волшебством. Потому что хочет мистеру Крейвену доказать, что такой же сильный и статный, как мальчики у других отцов. Сейчас идет к этому подготовка, и мисс Мэри с Колином говорят: «Лучше еще чуть-чуть поскандалить. Тогда всех уж точно с толку собьешь».

– Полагаю, эта парочка от души наслаждается! – засмеялась миссис Соуэрби. – Все дети обожают играть какую-то роль. Ну, расскажи-ка мне, Дикен, еще, что они там творят?

Дикен отложил тяпку и, устроившись на стене рядом с матерью, стал рассказывать дальше.

– Колина каждый раз выносят из комнаты на руках и сажают в кресло. И еще ни разу так не случилось, чтобы он не использовал случай покричать на слугу Джона. Слышала бы ты, матушка, как этот хитрец заводится! Он и постанывает, и упрекает Джона в неосторожности, когда его в кресло сажают. И там-то его, бедняжку, не так повернули, и тут-то болит! Да Колин вообще при других людях изображает совсем беспомощного. Он даже голову старается не поднимать, пока хоть один человек из дома его может заметить. А мисс Мэри над ним причитает: «Ах, Колин! Ах, бедненький! Ах, как тебе больно!» Но внутри Мэри и Колина такой смех душит, что они едва сдерживаются. Зато уж, как мы доберемся до сада и дверь запрем, они дают себе волю и хохочут вовсю.

Миссис Соуэрби тоже смеялась вовсю.

– Ну, Дикен, ну, вы даете! – сквозь смех бормотала она. – Пусть себе, пусть хохочут. Получается, у этой парочки все к тому идет, что они скоро станут здоровей некуда. Ведь смех организму превыше любого лекарства. Так и запомни.

– Да я и сам вижу, что там на поправку идет, – подтвердил Дикен. – Мэри и Колина такой аппетит разбирает, что они уже опасаться стали, как бы кто в доме не заметил и не впал в подозрение. Колин однажды мне так прямо и заявляет: «Если я еще больше буду просить есть, они перестанут верить, что я инвалид». Мисс Мэри даже предложила ему такой выход, чтобы съесть ее долю, но он этой жертвы не принял. Он говорит, что тогда она ослабеет, а они должны укрепляться вместе.

Миссис Соуэрби сделалось так смешно, что она чуть со стены не упала. Глядя на нее, Дикен тоже захохотал.