Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой

Как только история о лорде Фаунтлерое и затруднениях графа Доринкорта появилась на столбцах английских газет, о ней тотчас же заговорили и в Америке. Случай этот был настолько любопытен, что нельзя было обойти его молчанием, но замечательнее всего было то, что ни одна версия точно не передавала фактов: по одним источникам Седрик являлся чуть ли не двухмесячным ребёнком, по другим – он оказывался молодым студентом Оксфорда, получающим все награды и особенно отличившимся своими поэмами на греческом языке. Говорили, что он жених какой-то необычайной красавицы, дочери герцога, а некоторые газеты утверждали даже, что он уже давно женат. Удивительно только, что нигде не было сказано правды, а именно что он был просто семилетний мальчик. Какой-то корреспондент уверял даже, будто он вовсе не родственник графа Доринкорта, а просто самозванец, продававший газеты и спавший на улицах Нью-Йорка, и что мать его весьма ловко обманула мистера Хевишэма, приехавшего отыскивать наследника графа Доринкорта. Затем появились описания нового лорда Фаунтлероя и его матери, которая фигурировала на столбцах этих газет в виде цыганки, красавицы-испанки или актрисы. Но все описания сходились только в одном: а именно что старый граф положительно отказывается признать её сына своим законным наследником, а так как в её бумагах оказался какой-то недочёт, то все с нетерпением ожидали начала интересного процесса. Мистер Гоббс и Дик, конечно, тоже с большим интересом следили за всеми подробностями этого дела. Тут они впервые поняли всю важность общественного положения графа Доринкорта и узнали о богатстве и великолепии его знаменитого поместья. Под влиянием чтения газет волнение их возрастало с каждым днём.

– Мне кажется, надо предпринять что-нибудь! – воскликнул однажды мистер Гоббс. – Ведь нельзя же в самом деле упускать из рук такое богатство!

Но они ничего другого не могли сделать, как написать Седрику, каждый в отдельности, уверяя его в своей дружбе и сочувствии. Они написали сейчас же по получении этих известий; написав свои письма, они показали их друг другу.

Вот что прочёл мистер Гоббс в письме Дика:

Дорогой друг, я получил Ваше письмо, и мистер Гоббс тоже получил Ваше письмо, и мы очень сожалеем, что Вам не повезло в жизни, и советуем Вам крепиться. На свете есть много мошенников, которые только и думают, как бы надуть доброго человека, а главное, я пишу Вам, чтобы сказать, что не забыл то, что Вы сделали для меня, и если Вы ничего не найдёте лучшего, то приезжайте опять в Америку и мы будем вместе вести дело, как два товарища. Мне живётся хорошо, и я постараюсь, чтобы Вас никто не обидел. Всякий обидчик будет иметь дело с профессором Диком Типтоном, а пока прощайте.

Весь Ваш Дик.

А вот что прочёл Дик в письме мистера Гоббса:

Дорогой сэр, получил Ваше письмо и должен сказать, что дело плохо. Я думаю, тут есть какая-то интрига, которую надо непременно раскрыть, и я займусь этим, будьте покойны, – непременно найду хорошего адвоката, который сумеет понять, в чём тут дело. Если же из этого ничего хорошего не выйдет и графы окажутся сильнее нас, то не забудьте, что у меня хорошая лавка и я предлагаю Вам войти со мною в компанию, когда Вы подрастёте, а до тех пор мой дом к Вашим услугам.

Преданный Вам Сайлас Гоббс.

– Итак, в случае несчастья мы по крайней мере обеспечим его будущность, – сказал мистер Гоббс.

– Да, – ответил Дик, – я люблю его всей душой. И тоже помогу ему.

На другой день к Дику подошёл один знакомый господин, которому он обычно чистил сапоги. Это был молодой адвокат, бедный, как все начинающие адвокаты, но живой, умный и талантливый. Его кабинет помещался неподалёку, и Дик каждое утро чистил ему сапоги. Пока Дик занимался его сапогами, не отличавшимися, впрочем, новизной, молодой человек весьма любезно разговаривал с ним. В это утро, поставив ногу на скамеечку, он с интересом просматривал газету с фотографиями выдающихся лиц и событий и, когда кончил, протянул её Дику.