Таинственный спаситель

Лицо его было так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах. Взгляд опустился на ее рот, и она поняла: сейчас он поцелует ее. Наконец-то она почувствует губы Уинтера Мейкписа на своих губах, наконец-то узнает, что скрывается под маской. На мгновение она забыла, где они, кто они. Она хотела его. Хотела сорвать с него шейный платок, расстегнуть рубашку и прижаться губами к тому месту, где горячо бьется его сердце. Она подняла лицо, приоткрыла губы, побуждая его взглядом.

Но он медленно поднял голову и заморгал, словно вышел на свет из темной комнаты.

Уинтер Мейкпис посмотрел на Изабель, и она увидела это, увидела тот миг, когда на глаза его словно пелена упала, ту секунду, когда он вернул маску на место и отстранился от нее — и физически, и эмоционально.

Он отступил назад и поднял руки.

— Я прошу прошения, леди Бекинхолл. Это было непростительно с моей стороны.

Ей хотелось закричать от отчаяния. Вместо этого она сделала вдох, жалея, что не может так же резко освободиться от страсти, как, похоже, это удалось ему.

— Нет, мистер Мейкпис, если что и непростительно, так это ваше извинение.

Он едва не нарушил свою молчаливую клятву. Чуть не поцеловал женщину — чуть не поцеловал Изабель.

Девушка целовала его лишь однажды, когда он был совсем юнцом — не исполнилось еще и семнадцати. До того как он понял, в чем его истинное предназначение в Сент-Джайлсе и в жизни. Он познакомился с ней по дороге в Оксфорд и уже не помнил имени, а может, и не знал вовсе. Их поцелуй получился неуклюжим, и он больше никогда ее не видел.

И если та давняя девушка была свечой, то Изабель в сравнении с ней — солнце. Его потребность прикоснуться к ней была сродни потребности дышать. Она нужна была ему больше, чем еда умирающему от голода. Больше, чем вода изнывающему от жажды. Она была его страстью, настолько сильной, что даже сейчас он ощущал, как тело его прямо-таки тянется к ней. Ему хотелось овладеть ею, утолить этот голод, бушующий в нем. Погрузить в нее свою плоть и завоевать, как какой-нибудь первобытный дикарь.

Но он не может.

Дети в приюте — такие как Пилар — зависят от него. Он совершил ошибку, дав себе слишком много воли, изображая того, кем на самом деле не является. Уинтер заглянул в прекрасные, потемневшие от гнева глаза Изабель и осознал, что часть его полностью покорена этой женщиной и этим мгновением. Она заставила его позабыть о долге. Заставила позабыть обо всех тех, кто зависит от него. Она — олицетворение соблазна.

Он отвернулся.

Она схватила его за руку необычайно крепко — впрочем, она удивляет его своей женской силой с тех самых пор, как нашла на улице без чувств, в костюме Призрака Сент-Джайлса.

— Куда вы? — поинтересовалась леди Бекинхолл.

Он отвел взгляд от ее лица.

— Нам надо вернуться в зал.

— Зачем?

Он поморщился.

— Мне полагается встречаться с сановниками, помните?

— Я помню, что вы, судя по всему, собираетесь отвергнуть меня как пустое место.

Он наконец снова повернулся к ней — похоже, необходимо найти способ побороть это животное влечение, и он вполне может сделать это прямо сейчас.

Ее сочные губы были плотно сжаты, брови нахмурены, а в бесподобных глазах сквозила… боль. Боже милостивый! Сердце его облилось кровью.

— Чего же вы от меня хотите? — пробормотал он, сознавая, что бал и все присутствующие на нем люди всего в нескольких шагах. — Я извинился, а вы оскорблены.

— Вы избегаете разговора. — Она опустила руку, и он почувствовал, что в том месте, где она держала его, стало тепло. — Вы избегаете меня. Вы собирались поцеловать меня минуту назад. Я чувствовала это и…

— Но не поцеловал.

Уинтеру хотелось дернуть себя за волосы, врезать кулаком по стене, схватить ее снова и уступить соблазну. Целовать ее до тех пор, пока эта боль не уйдет из глаз.

Но ничего этого он, конечно же, не сделал.

— Не поцеловали, — медленно повторила она. — Очевидно, передо мной легко устоять.

— Легко. — Он фыркнул при этом и сложил руки на груди, чтобы удержать их при себе. Как она может думать, что это для него легко? — Я не сомневаюсь, что вы привыкли к мужчинам, которые целуют вас, и не только, стоит лишь посмотреть на них так, как вы только что смотрели на меня.

Губы ее приоткрылись.

— Вы называете меня шлюхой?

Его голова дернулась назад.

— Нет, я не…

Она шагнула вплотную к нему и довольно чувствительно ткнула пальцем в расшитый жилет.

— Может, я и не соответствую вашим пуританским требованиям, но это ни в коей мере не делает меня безнравственной женщиной. Вы понимаете это, Уинтер Мейкпис? Мне нравится общество мужчин и нравятся постельные забавы. Если этот факт вас стесняет, то, возможно, вам стоит пересмотреть свои взгляды.

Изабель с достоинством отвернулась, явно намереваясь выйти из алькова и оставить его одного.

Уинтер выбросил руку вперед. Настал его черед удерживать ее.

— Ничего подобного я о вас не думаю, — сказал он, пытаясь заставить ее повернуться к нему.

— Тогда почему не сделать следующий шаг? — спросила она отвернувшись.

— Я не могу.

Она обернулась, и он едва не закрыл глаза — настолько был ослеплен ее пылающим взглядом.