Таинственный убийца

Они прошли в огромную кухню, расположенную в цокольном этаже, Пармитер налил всем по кружке кофейного напитка, и они уселись за длинный, чисто выскобленный стол, когда-то знавший такие кулинарные изыски, как, например, пирог с те­лячьей головой.

— Две вещи мы знаем определенно,— инспектор мастерски скрутил тоненькую самокрутку и затянулся.- Первое: старый Саттер убил Виктора, а потом в припадке меланхолии покончил с собой. Второе: доктор убил сестру Флер, то бишь мадам Как-ее-там, в присутствии нескольких свидетелей. Так что он у нас в руках.

— Вот тут вы ошибаетесь,— быстро поправил его Адам.- Мой крестный признан невменяемым комиссией под председатель­ством знаменитого врача С. К. Наннавати с Харли-стрит и по­тому не может предстать перед судом.

— Ладно, ладно, это вы так считаете,- инспектор не собирался сейчас углубляться в этот предмет - Теперь переходим к самой первой жертве, капеллану Эрдли. Что случилось, мистер Пармитер, вам надо выйти?

— Да у меня ноги что-то... я... я...

— Ну-ка, мистер Пармитер?! — и инспектор взглянул на него гак, как смотрит перед смертельным укусом кобра.

— Я знаю, что капеллана укокошил брат Виктор!

— Что?! — Адам даже подскочил: наконец-то они хоть до лего-то добрались.

— После того, как тело брата Виктора перенесли в морг, я по-рылся в его могиле и нашел там пропавшие ключи.— Пармитер брякнул на стол связку покрытых известковой пылью ключей.

— Благодарю вас! — саркастически заявил инспектор Фишер я, повернувшись к констеблю Дэйнти, щелкнул пальцами — Конверт для вещественных доказательств, пожалуйста!

— Но зачем ему понадобились ключи? — В обычно невырази- тельных глазках констебля Дэйнти вспыхнул интерес.

— Идиот! Да для того, чтобы все выглядело, будто убийство совершил кто-то посторонний.

— Именно так! И мотив имеется,- сияя, словно новый грош, объявил Пармитер — Ревность! Брат Виктор ревновал капел-лана к этим гадким панкам, а к тому же выяснилось, что капел-лан состоял в любовной связи с миссис Фортпатрик. Отвратительно, правда?

Итак, в деле можно было бы поставить точку, но...

Простите, я, Адам Леннокс, снова беру слово: я просто обязан завершить эту историю, перехватив, так сказать, знамя из осла­бевших рук моего крестного, начавшего, как вы помните, рас­сказ.

Все получалось на удивление гладко: брат Виктор убил капел­лана (кстати, этим и объяснялось то, что капеллан был найден голым: наверное, брату Виктору все-таки удалось его соблаз­нить), старый Саттер отомстил брату Виктору за поруганный парк, Миндж не могла претендовать на наследство, потому что вовсе не была гипергностиком, телефонный провод перерезал Пармитер, которому вовсе не улыбалось обнародование его роли в деле умыкания «бедных деток» — панков, крестный мой признан невменяемым, потому и взятки с него гладки, Ванесса и Жан-Пьер наследуют Пэррок-хауз, Гермиона Фортпатрик оста­ется при своем муже-полковнике, инспектор Фишер получает повышение по службе, и в Ступл Гардетт воцаряется Божья бла­годать.

Но...

Именно это привычное «но» и сделало из меня репортера. Что- то все-таки не давало мне покоя, но что именно?

Поначалу я не мог этого определить. Конечно, в моем беспо­койстве был некий, скажем, сексуальный оттенок, потому что я никак не мог забыть татуировку на животе Ванессы: этот символ смерти - и жизни, детородный орган, выглядывавший из ко­стюма ромбами. Но в конце концов Ванесса отнюдь не возра­жала против того, чтобы я удовлетворил свое природное любо­пытство и познакомился с татуировкой поближе (Жан-Пьера я не боялся: он вплотную занялся переустройством Пэррок-хауза в «международный центр» и лично отбирал женский персонал: секретарш и горничных). И все же я отложил знакомство со смертью в домино на потом: вот закончу все дела, и тогда...

Но какие дела?

И вдруг я вспомнил фразу, которая засела у меня в подсозна­нии: капеллан-то сказал Ларкину, то есть Жан-Пьеру: «Еще один кузен...» Кого он имел в виду?

Я отправился с визитом в Пэррок-хауз, которым теперь на пра­вах хозяйки заправляла Ванесса. Она приняла меня, как и обеща­лась когда-то, в оружейной.

— Ах, Адам, я так счастлива видеть вас,- и она, словно заправ­ская леди, ткнула мне руку для поцелуя.— Мы закрыли библио­теку: она навевает такие неприятные воспоминания! Да и ковер безнадежно испорчен кровью моей бедной покойной све­крови! — тут она притворно всхлипнула.

— Дорогая миссис Долри, вы извините, пожалуйста, мое любопытство, но, мне кажется, вопрос, который мучает меня, до­лжен бы занимать и вас. Вы когда-то говорили, что во Франции у вас два кузена. Когда же приедет в Пэррок-хауз второй? Ведь он тоже имеет определенные права...

— Взор Ванессы затуманился:

— Милый Адам, если бы вы знали, как меня на самом деле мучает этот вопрос! Но, увы, я не только не знаю, где мой второй кузен, я даже не знаю, жив ли он...

— И она поведала мне горестную историю.