Таинственный венецианец

В этот момент она испытала глубокое презрение к мужчине, который продает себя таким образом.

Наклонившись, Эмма открыла шкаф, который находился под раковиной. Она сама не понимала, зачем это сделала, потому что не в ее характере было рыться в чужих вещах.

Хотя, если признаться честно, то в ящик к Селесте она иногда забиралась, чтобы получше разобраться в ее коварной и эгоистической натуре.

Что же касается графа Чезаре, то ей просто хотелось получше узнать его и рассеять те некоторые неприятные подозрения, которые она питала по отношению к нему. Эмма хотела знать о графе Чезаре только хорошее.

В шкафчике, который открыла Эмма, не было ничего, кроме футляра для гитары. Эмма нахмурилась, вспомнив, что однажды видела, как граф, крадучись, входил в палаццо именно с этим футляром в руках. Это было в первое утро ее пребывания в палаццо. Присев на корточки, Эмма вытащила футляр. У нее был знакомый мальчик, который неплохо играл на гитаре, и она тоже научилась немножко бренчать на ней. Мальчик говорил, что у нее это совсем неплохо получается, а, главное, игра на гитаре действовала как-то успокаивающе.

Открыв крышку футляра, Эмма с изумлением обнаружила, что вместо гитары там находится снаряжение для подводного плавания.

Здесь находился блестящий черный резиновый костюм, защитные очки, трубка для дыхания. Не хватало лишь баллончиков с кислородом. «Вот это да!» — подумала Эмма и услышала резкий окрик графа: — Какого черта вы здесь роетесь?

Эмма виновато оглянулась, приложив ладони к горлу.

— Синьор… — виновато пробормотала она.

Чезаре присел возле нее на корточки.

— Я спрашиваю вас, что вы делаете? Кто вам дал право совать свой нос в чужие дела? — сердито спросил граф. — Где вас воспитывали?

У Эммы от стыда лицо стало пунцовым.

— Извините, синьор, — пробормотала она.

Но Эмма никак не могла объяснить себе, почему ее совершенно невинный поступок вызвал у него такой гнев.

— Ах, вы извиняетесь, — с сарказмом произнес граф. Я что-то не помню, разрешал ли я вам рыться в личных вещах. Ведь речь, как мне кажется, шла всего лишь о паре чашек кофе.

Эмма немного пришла в себя и вместо смущения вдруг почувствовала гнев.

— Боже мой! — с негодованием воскликнула она. — Что я такого сделала? Открыла старый дурацкий футляр для гитары. А в нем и гитары-то не оказалось!

Чезаре тоже уже взял себя в руки, он захлопнул футляр на защелку.

— Извините, — холодно сказал он по-итальянски. — Я был непозволительно груб с вами. Но в будущем я вас попрошу ограничивать ваше любопытство, когда оно будет касаться осмотра моих вещей.

Эмма вздохнула. В конце концов, что бы ей ни думалось про все это, она была виновата, и у Чезаре были все основания гневаться на нее.

— Я тоже извиняюсь, — медленно проговорила она, но тут они оба почувствовали запах сгоревшего молока.

— О, господи! — воскликнула Эмма. — Что же я наделала!

Чезаре снял подгоревшую кастрюльку с плиты, поставил ее в раковину и наполнил водой. Он недовольно поглядел на Эмму.

— Пошли наверх и покончим с этой темой, — проговорил он. — Давайте выпьем по банке пива вместо кофе. Жарко, и я хочу пить.

— Хорошо, — миролюбиво сказала Эмма и стала подниматься на палубу.

Чезаре вынул из бара две банки пива, захватил пару стаканов и последовал за ней.

Эмма села в хвосте лодки, довольно неуклюже приняла из рук графа банку и стакан. Она чувствовала себя наивной, глупой и была уверена, что предстоящий пикник безвозвратно испорчен.

Чезаре присел рядом на низкое деревянное сиденье. Он с удовольствием сделал несколько глотков пива, а затем медленно вытер губы тыльной стороной ладони.

— Холодное… хорошо, — заметил он и внезапно рас смеялся. — Все хорошо, Эмма, все хорошо! Иногда бывают вещи, которые трудно понять, но все они имеют объяснение. Однако в данном случае я не могу открыть вам эту тайну.

Потягивая пиво, Эмма сказала: — Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Зато я это знаю. Возможно, когда-нибудь наступит время, и вы узнаете ее тоже. Единственная моя просьба к вам, это постараться забыть, что вы открывали футляр и видели его содержимое. Ладно?

— Я должна забыть об этом?

— Совершенно верно. Надеюсь, я прошу не слишком много?

Эмма покачала головой.

— Отлично! Тогда мы снова друзья. Должен признаться, что я не сержусь на вас за то, что вы заглядывали в шкафы и смотрели мои книги.

В какой-то степени Эмма была сбита с толку.

— А теперь обещайте мне, что о том, что вы видели, вы никому не обмолвитесь ни единым словом. Никому…

— Конечно, я сделаю так, как вы просите, — проговорила Эмма, откидывая назад свои тяжелые волосы и глядя на плещущуюся воду залива.

Остров, который Чезаре выбрал для пикника, был невелик и совершенно пустынен. Здесь находился небольшой домик, о котором говорил граф, когда они собирались на пикник.