Таинственный воин

— Да, и при завоеваниях она вовсе не требуется, — пожал плечами Феон. — Сестра Татиана, мы можем перебрасываться пустыми фразами всю ночь, но они не изменят вашего истинного положения. Фамадорийские армии готовы вторгнуться с севера на ваши земли. Уверяю, эти армии превосходно оснащены...

— Конечно, ведь это вы позаботились о том, чтобы снабдить их всем необходимым.

— Разумеется. Но лучше выслушайте меня, не перебивая.

Татиана кивнула в знак согласия.

— Фамадорийцы готовы выступить. Кентавры неплохо поддаются обучению, из них получаются отличные воины, быстрые и безжалостные. Моя армия может остановить их — а объединившись с вашими силами, может и разбить их, тогда северные владения Кестардиса многократно увеличатся. Однако, — продолжил лорд Феон, рассеянно поправляя сбившуюся лямку нагрудной пластины лат, — ваши советники наверняка вам уже сообщили, что если ваши смехотворно малые силы выступят против моей армии, вы либо ослабите вашу северную границу и откроете дорогу фамадорийским ордам для захвата вашей столицы, либо...

— Либо ваши собственные легионы высадятся на моем незащищенном фланге и все равно захватят мою страну, — нетерпеливо закончила Татиана. — Вы говорите очевидные вещи, лорд Феон. К чему эти скучные рассуждения?

Лорд Феон как следует расправил лямку, снова поднял глаза на королеву и криво улыбнулся.

— К чему? Я хочу предложить вам союз, ваше величество.

Татиана шевельнулась на троне. Когда Феон вновь заговорил, голос его звучал еще холоднее: он излагал отнюдь не просьбу.

— Ваше величество отречется от трона Кестардиса в мою пользу, а я женюсь на вашей дочери, принцессе Айслинн, чтобы народ знал: династия Семи Лордов не прервется. И Аргентея, и Кестардис останутся независимыми в составе Семи Королевств, но правитель у двух этих стран будет один, а именно — я. Вы сохраните ваше драгоценное наследие, а я смогу по очереди бросить вызов каждому из остальных пяти королевств.

Королева Татиана внезапно встала, ее дрожащий от гнева голос прозвенел на весь зал.

— Как вы смеете диктовать мне такие условия? Я — плоть от плоти Семи! Я не торгую ни троном своим, ни дочерью!

— Ваш трон уже потерян, госпожа! — заявил лорд Феон. — Ваши предки мертвы, ваши армии тоже скоро погибнут, и вы сможете к ним присоединиться, если пожелаете! Все это дело уже решенное... только вы еще не поняли этой истины. Брак вашей дочери со мной и ваше отречение — лишь это и может спасти хоть что-то из драгоценного наследия, за которое вы так цепляетесь.

— Почему вам так нужна моя дочь, аргентеец? — сквозь зубы спросила Татиана.

Феон презрительно рассмеялся.

— Ваша дочь? Я не испытываю к ней никаких чувств, госпожа, уверяю вас! Мне на нее плевать, но я бы переспал и с вами, если бы мог таким образом получить наследника и успокоить чернь.

Феон окинул взглядом потрясенных придворных и снова пожал плечами.

— Но, судя по тому, что я слышал, ваша дочь вполне мне подойдет. Выступите против меня — и гибель ждет и вас, и ваш народ. Согласитесь — и вы останетесь жить. Так или иначе вы в моих руках.

С этими словами Феон повернулся и вышел из зала.

10 АЙСЛИНН

Айслинн, принцесса Кестардиса, Дочь Вечного Света, сидела у окна своей комнаты в башне и дулась на весь мир.

Ее покои находились в юго-восточной башне Святилища; хрустальные коридоры связывали их с резиденцией королевы и с комнатами, предназначенными для родственников королевской семьи, когда те приезжали с визитами. Внешние площадки и коридоры доступа[7] в королевские помещения тщательно охраняли кест-хаи, личная гвардия королевы Кестардиса. Под внимательными взглядами гвардейцев светящиеся слуги королевы порхали по резиденции, нося туда-сюда все, что могло понадобиться царственной семье.

Комнаты Айслинн были богато обставлены и занимали лучшую часть башни. В ее роскошной спальне росла кровать из ясеня, его переплетенные ветви образовывали полог; матрас был мягким и упругим, шелковое одеяло было набито гусиным пухом. К спальне примыкала изысканно обставленная овальная гостиная, где в тщательно продуманном порядке стояло несколько кушеток — любимая мебель принцессы. Все окна выходили на залив Эстарин, и вид из них отличался чарующей красотой.

Подоконник окна в южном изгибе стены был завален подушками, среди них и примостилась принцесса Айслинн, демонстративно хмуря лоб. Она подтянула колени к груди, опустила крылья и, приняв таким образом позу, красноречиво свидетельствующую о ее разбитом сердце, упивалась собственной грустью.

Далеко внизу ласковые волны залива Эстарин разбивались о скалы у подножия башни. Этот привычный с детства звук обычно убаюкивал принцессу, но теперь ей ужасно хотелось, чтобы он смолк и не мешал ей предаваться печали.

— Госпожа Айслинн! — прозвенел высокий голосок. — У меня плохие новости!

Айслинн возвела к потолку большие миндалевидные янтарные глаза. Как можно предаваться отчаянию, когда кругом порхают слуги?

— Что случилось, Звездочка?

— С прискорбием должна сообщить вашему высочеству, что... О, госпожа, в гостиной такой беспорядок! Я немедленно здесь приберу!