Таинственный всадник

– Она немножко кровила, но особо волноваться не стоит. Он снова натянут, как барабан, и выпил коньяку для здоровья. Утром встанет как ни в чем не бывало. Вы видели его спину? Такой выстрел убил бы любого нормального человека, но, как говорит мой Робби, Тайрон жаловался всего один раз в жизни, когда ему пришлось тащить на себе Дадли полмили, прежде чем они смогли украсть пару кляч. Кажется, что он уже мертв, а он… – Потрескивание щетки для волос прекратилось, и обе женщины повернулись в сторону кабинета, смежного со спальней. Оттуда доносились легкие, приятные звуки музыки. – А он играет на фортепьяно, – закончила Мэгги, хихикнув. – Музыка помогает ему расслабиться, лечит его, помогает думать. Днем и ночью, я клянусь, а иногда и по нескольку дней он сидит там и извлекает эти небесные звуки…

– …которые заставляют плакать ангелов, – пробормотала Рене.

– Да, вы правы, мисс.

– Почему у него столько шрамов? Откуда?

– Он не любит рассказывать. – Мэгги умолкла, проклиная свой болтливый язык. – Но мой Робби рассказывал мне кое-что. Это произошло в самый первый раз, когда они с ним встретились.

– Месье Дадли и месье Тайрон?

– Нет. Господин Тайрон… и полковник Рос.

Рене обернулась так быстро, что почти выбила щетку из руки Мэгги.

– Полковник Рос? Это из-за него у Тайрона шрамы?

– Тогда Рос был всего-навсего сержантом и служил в Абердине. Такой же самодовольный, как и сейчас, порочный и невероятно жестокий. Ему доставляло удовольствие причинять другим боль. Господина Тайрона поймали вместе с конокрадами, и Рос хотел плетью выбить у него признание, где находится их главный лагерь. И чем больше упрямился господин Тайрон, тем больше Рос зверствовал.

– И за все это время… Рос не узнал его?

– Это случилось семь лет назад, тогда они оба были молодые. Господин Тайрон был тощий и грязный – мешок с костями и обнаженными нервами, как говорит мой Робби, вспоминая прошлые времена. Прибавьте к этому дурачество с париками, пудрой и румянами. – Она пожала плечами и отложила щетку. – Я сомневаюсь, что его собственная мать узнала бы его в таком виде.

Рене смотрела на огонь, слушала музыку и спрашивала себя, почему она сомневалась после первой их встречи, что Капитан Старлайт сможет перевернуть весь ее мир вверх дном? И вот это произошло, она поддалась своим чувствам, они несли ее, словно поток воды, к берегу, туда, где она потерпит окончательное крушение, разбившись о камни.

– Если больше вам ничего не нужно, мисс, я пойду спать.

– Что? О, конечно. А Антуан?

– Крепко спит, внизу. Я могу попросить Робби принести его сюда, если вы хотите, чтобы он был с вами.

– Нет-нет, пусть остается там.

– Тогда доброй ночи, мисс.

– Спокойной ночи. И большое спасибо за все, Мэгги.

Глаза девушки замерцали, когда она посмотрела на дверь кабинета Тайрона.

– Спасибо вам, мисс. Я уже начинала терять всякую надежду на него.

Дверь закрылась, и Рене осталась наедине с огнем в камине, тенями и музыкой. Глаза слипались, она чувствовала невероятную усталость, но все же поднялась и пошла через гардеробную в кабинет. Дрожащей рукой она нажала на ручку двери, потом спокойно толкнула ее и переступила через порог.

Тайрон сидел к ней спиной, наклонив голову. Он был задумчив и сосредоточен. Он играл Моцарта, и Рене ждала, пока длинные волшебные пальцы не замрут на клавишах, и только тогда подошла к нему и стала рядом. Он взглянул на нее удивленно, увидев неожиданный наряд и непривычную прическу – гладкие волосы струились по плечам, завитки, мерцающие при каждом движении ее тела, исчезли.

– Вы прекрасно играете, месье.

Тайрон улыбнулся и приложил указательный палец к одной брови, словно салютуя.

– Поскольку это первый комплимент, где нет таких слов, как «сумасшедший» или «клоун», я принимаю его с благодарностью.

– Вы сумасшедший. – Рене слабо улыбнулась. – Но тем не менее вы прекрасно играете.

– А вы?

Она покачала головой:

– Матушка пробовала учить меня, но все напрасно… – Она вытянула руку и пошевелила пальцами. – Они всегда стремились к самостоятельности, не подчиняясь законам музыки.

– Садитесь, – сказал он и отодвинул скамью так, чтобы Рене смогла сесть к нему на колени. – Положите свои руки сверху. Я покажу вашим пальчикам, как надо действовать.

Она улыбнулась. Пальцы Тайрона были намного длиннее, а мелодия, которую он исполнял, была знакома Рене, и она могла предугадать, к каким клавишам его руки понесут ее неловкие пальцы. Она почувствовала тепло его тела, ее грудь стала набухать, и Рене поняла, что страстно желает этого человека.

– Я чувствую себя настолько виноватой. – Она задохнулась. – Финн в тюрьме, а я думаю только о том, как… о том, как мне чудесно и тепло сейчас, – шепотом призналась Рене.

Руки Тайрона сомкнулись на ее талии.

– Сегодня ничего вы не можете сделать для Финна, как бы вам этого ни хотелось. И я принимаю ваши слова, мамзель, что вы чувствуете себя прекрасно в моем доме, как еще один комплимент.