Таинственный замок

– Моя принцесса, ребенком мне довелось однажды видеть вас, спящей под чарами заклятия. Детское сердце затрепетало от неведомых ранее чувств. Сегодня перед вами уже не дитя…

– Но доблестный воин, которому все мы обязаны своими жизнями, – ответила Мелиор.

Протестуя, Флориан поднял руку – она дрожала. Нечто отдаленно напоминающее сияние озаряло лицо принцессы, тогда как в глазах герцога стояли слезы. Он решил, что всему виной ветер, но и сам не до конца верил подобному оправданию.

– Принцесса, согласны ли вы вверить мне – такому, какой я есть – свою жизнь? Я не осмеливаюсь давать вам пространных обещаний, но каждая частичка моей души преклоняется перед вами. Вы – моя мечта, к которой я стремился всю жизнь.

– О, мессир, конечно же, я стану вашей женой, если вы хотите этого.

Герцог протянул руки к своей принцессе. Она не отстранилась. Он не знал точно, радость или страх владели им, но чувства полностью поглотили Флориана. Сердце трепетало от беспомощности, и он стоял словно парализованный. Кончики пальцев нервно подрагивали.

«Если бы только я мог умереть сейчас! Сейчас, в этот миг, обладая всем, о чем мечтал!» – пронеслось в его мозгу.

Герцог дотронулся до Мелиор, словно не веря в реальность стоявшей возле него девушки. Их тела, казалось, не соприкасались и даже не двигались, застыв в напряжении. Они словно соединились в единое целое, но лишь усилием воли и отнюдь не в общем порыве.

Наконец он поцеловал ее. Волшебство осталось позади.

Глава 9 Дурные предчувствия начинающего святого

Воспоминания Флориана о Бранбелуа казались ему довольно нелогичными. В общем, это было возвышенное место, возвышенное во всех смыслах. Оно находилось в самом сердце леса Акайра и представляло собой гору с тремя вершинами, среднюю и нижнюю из которых занимал Бранбелуа и окрестности. Замок стоял возле озера, питавшегося водой из донных источников и никак не связанного с другими водоемами. Вокруг поднимались высокие стволы вековых деревьев, и лишь на западе, если посмотреть с обрыва вниз, можно было разглядеть сразу на границе с Акайром широкую равнину Пуактесма. Бранбелуа располагался в таком возвышенном и чистом месте, где, казалось, ничто не отделяло человека от небес. Небо здесь уже не представлялось куполом – оно находилось совсем рядом, а выглядело словно бесконечно продолжающееся пространство. Огромные облака плыли в небесной пустоте, никогда не сталкиваясь, друг над другом или на одной высоте, иногда даже в совершенно противоположных направлениях. Комнаты замка наполнялись потоками воздуха, в которых абсолютно свободно и без всяких затруднений двигались люди. Флориана беспокоила царившая здесь атмосфера, пропитанная близостью к небу. Он остро ощущал свою ничтожность на фоне здешней возвышенности. С наступлением ночи появлялись звезды. Но они не являлись простым дополнением к небу, как они виделись в Бельгарде или Париже. Здесь звезды казались больше, светили ярче, и каждая привлекала внимание в отдельности, блистая в бесконечном небесном пространстве. Флориан ни разу не видел, чтобы небо в Бранбелуа выглядело ужасным или зловещим, и он начал понимать слова седого привратника, ночь за ночью в полном одиночестве созерцающего подобную красоту.

Кроме того, замок ассоциировался у герцога с чем-то серебристым и шелестящим. Ветер непрестанно дул откуда-то с запада. Деревья возвышались повсюду, кроме западной части горы; нижние стороны листьев, имевшие серебристые оттенок, тускло мерцали, и ежеминутно слышался их разнозвучный и непрерывный шелест. Небольшие тучки, гонимые никогда не утихающим ветром, проплывали прямо сквозь портики замка, медленно стелились по траве, иногда покрывая ноги, так, что можно было стоять по колено в облаках. Солнечный свет казался скорее серебристым, чем золотым. Под порывами легкого, но бесконечно дующего ветра горное озеро искрилось серебристыми бликами.

Трава здесь была толще, с большими белыми цветками, растущими по одиночке на лишенных листьев стеблях. Бутоны словно непрерывно кивали в такт порывам ветра. Необычная белизна трепещущих цветов придавала земле серебристый оттенок. Они никогда не стояли неподвижно, иногда словно одобрительно кивая, или, при усиливающемся ветре, выражая негодование. Множество вечно щебечущих птичек порхали повсюду: они были настолько крошечными, что невозможно точно назвать цвет их оперения. Белые воздушные бабочки переносились с места на место, словно не могли найти неведомый притягивающий их магнит. Высоко в небе носились гигантские птицы, то плавно качаясь на воздушных волнах, то резко пикируя на землю.