Таинство детства. Беседы с архимандритом Виктором (Мамонтовым)

С другой стороны, если ребенок даже отключается, но физически присутствует на службе, то в какой–то момент он может снова включиться. Когда это произойдет, очень трудно уследить: он не поет, не читает. Но ум что–то впитывает. Сама атмосфера службы, благодати действует больше на подсознание ребенка. Должно быть доверие к подсознанию ребенка, к его опыту. Если он не воспринимает то, что происходит на службе, как взрослые или как дети постарше, это не значит, что он — пешка. Он — живое существо и живой организм. Все «записывается» в его душе. Как? Что потом отзовется? Это тайна. Во всяком случае, то, что он слышит, потом становится ему привычным, знакомым, родным.

И.Г. Один из самых чутких христианских педагогов, Софья Куломзина, говорила еще о такой возможности включать детей в службу: мальчики могут выносить свечу, а девочки — раздавать антидор.

О.В. Этого, разумеется, недостаточно. Дети на службе могут петь, читать Трисвятое[22] на Часах[23]. Во что могут включиться, пусть включаются. Я думаю, «Господи, помилуй!», «Аминь» на ектенье все дети могут петь. Дети чуть постарше могут петь «Отче наш!». А на то, что пока трудно, пусть смотрят, как это делают другие. Будут расти, и постепенно осваивать песнопения.

Надо, чтобы дети потрудились, когда готовятся к богослужению. С более старшими можно дома разобрать и выучить, например, песнопения Евхаристического канона. Они довольно просты, и слова очень близкие. Можно попросить их переписать текст самим. Тогда им еще интереснее будет петь — это уже знакомый текст. Надо объяснить основной смысл молитвы.

Если что–то непонятно, родители могут объяснить. Например: «Милость мира»[24]. Милость — это любовь. Если они споют это вместе со всеми, то почувствуют себя участниками. А иначе они только потребители, слушатели.

И.Г. А во что еще их можно включать, кроме песнопений? Как их вовлекать в общее служение Литургии?

О.В. Мальчики в алтаре помогают. Старшим детям можно поручить следить за горящими свечами. Если ребенок стесняется, надо все равно его просить, потому что для него важно преодолеть робость.

После причащения хорошо бы просить детей поблагодарить Бога своими словами за причащение. Это можно сделать перед трапезой.

И.Г. А можно ли это делать кратко в храме?

О.В. Можно, но это будет уже двойная молитва — ведь те, что полагается читать, нельзя опустить. Но дети могут помолиться своими словами, а потом, когда будут читать взрослые, идти на трапезу.

М.Г. В повести «Мистер Бог, это Анна!»[25] рассказывается, как девочка в храме ощутила такую радость, что стала танцевать перед Богом. Как бы Вы это восприняли, если бы стали свидетелем?

О.В. Я разделил бы с ней ее радость

Проповедь для детей

О.В. В храмах мы слышим проповеди для взрослых, и очень редко — для детей. Если они и произносятся, то такие, что проходят мимо сознания и сердца ребенка. Возникает вопрос: какая должна быть проповедь для детей? То, что она должна быть, это несомненно. Не давать такой пищи ребенку — значит, лишать его возможности общаться с пастырем и с детьми, вместе с которыми ребенок молится в храме. Проповедь может объединить всех слушателей. Нужно учитывать особенности детской души. Истины Церкви и Священного Писания надо преподносить в очень живой, конкретной форме. Проповедь обязательно должна быть ясной и точно показывать то, что нужно усвоить ребенку. Строить проповедь для детей следует как диалог. Говорить монологично не нужно, лучше задавать вопросы. Ставить их надо очень просто, четко и ясно, так, чтобы дети поняли, что этот вопрос относится лично к каждому.

Однажды я перестроил взрослую проповедь для детей, мысль которой заключалась в том, что все святые, по слову преп. Силуана Афонского, похожи на Христа. Я спросил одного мальчика:

– Миша, похожа Машенька на Христа?

– Нет!

Спрашиваю у девочки:

– Маша, а Миша похож на Христа?

– Нет!

– А почему не похож?

– У него нет бороды!

Я говорю:

– У него есть борода, просто она сейчас спрятана, а потом вырастет. А вот у девочек вообще нет бороды — что же, они не могут быть похожи на Христа?…

Потом последовал вопрос:

– Вот, когда Маша на кого–нибудь злится, она красивая?

Они говорят:

– Некрасивая!

– А на кого она тогда похожа?

Один мальчик отвечает:

– На сатану!

Говорю им:

– Когда человек злится, он не может быть похожим на Христа, потому что Христос никогда не злился. Он — не злой, Он — добрый. Если ты делаешь доброе, то радуешься, улыбаешься, потому что сделал хорошее своему товарищу, тогда ты похож на Христа. И никак не может быть похож на Христа сатана.

В этом диалоге дети сами отвечали на вопросы, потому что поняли главное: быть добрым хорошо, а злым — плохо. Это различение добра и зла, конечно, нужно прививать ребенку с малых лет. Тогда у него будет возможность выбора. А если все смазано, и он не увидел добра в себе, в друзьях, то ему трудно будет следить за своими поступками, когда станет взрослым.