Таинство девственности

Замечательно, что авторы, занимающиеся объяснением свойств и реакций взрослого индивида, много внимания уделяли доисторическому периоду времени, жизни предков, т. е. приписывали гораздо больше влияния наследственности, чем другому предшествующему периоду, который приходится уже на индивидуальное существование личности, – детству. Наверное, стоило бы задуматься над тем, что влияние этого периода жизни легче понять и что он имеет больше права на внимание, чем наследственность[49]. Хотя в литературе и встречаются редкие указания на преждевременные сексуальные проявления у маленьких детей, на эрекции, мастурбацию и напоминающие коитус попытки, но они интерпретируются только как исключительные процессы, как курьезы, как отпугивающие примеры преждевременной испорченности. Насколько я знаю, ни один автор не имел четкого представления о закономерности сексуального влечения в детстве, и в появившихся в большом количестве сочинениях о развитии ребенка глава «Сексуальное развитие» по большей части отсутствует.

Инфантильная амнезия

Причину этого странно-небрежного упущения я вижу отчасти в соображениях, продиктованных общепринятыми взглядами, с которыми авторы считались вследствие их собственного воспитания, отчасти – в психическом феномене, который до сих пор не поддавался объяснению. Я имею в виду своеобразную амнезию, которая у большинства людей (не у всех!) охватывает первые годы детства до шестого или восьмого года жизни. До сих пор нам не приходило в голову удивляться этой амнезии; а между тем, для этого существуют определенные основания. Поэтому-то нам рассказывают, что в эти годы, о которых мы позже ничего не сохранили в памяти, кроме нескольких непонятных отрывков воспоминаний, мы живо реагировали на впечатления, умели по-человечески выражать горе и радость, проявлять любовь, ревность и другие страсти, которые нас сильно тогда волновали, что мы даже выражали взгляды, обращавшие на себя внимание взрослых, как доказательство нашего понимания и пробуждающейся способности к суждению.

И обо всем этом мы, уже взрослые, сами ничего не помним. Почему же наша память так отстает от других наших душевных функций? У нас есть все основания полагать, что ни в какой другой период жизни она не была более восприимчива и способна к воспроизведению, чем именно в годы детства.

С другой стороны, мы должны допустить или убедиться, проделав ряд психологических исследований, что те же самые впечатления, которые мы забыли, оставили тем не менее глубочайшие следы в нашей душевной жизни и оказали решающее влияние на наше дальнейшее развитие. Речь идет, следовательно, вовсе не о настоящей потере воспоминаний детства, а об амнезии, подобной той, которую мы наблюдаем у невротиков в отношении более поздних переживаний и сущность которой состоит только в недопущении в сознание (вытеснении). Но какие силы совершают это вытеснение детских впечатлений? Тот, кто разрешит эту загадку, сможет также объяснить и истерическую амнезию.

Все же подчеркнем, что существование инфантильной амнезии создает новую точку соприкосновения для сравнения душевной жизни ребенка и психоневротика. Прежде мы уже встречались с иной точкой соприкосновения, когда пришли к выводу о том, что сексуальность психоневротиков сохранилась на детской ступени или вернулась к ней. Не следует ли, в конце концов, и саму инфантильную амнезию связать опять-таки с сексуальными переживаниями детства?

Впрочем, идея соотнесения инфантильной амнезии с истерической – нечто большее, чем просто остроумная игра мысли. Истерическая амнезия, служащая вытеснению, объясняется только тем, что у индивида уже имеется запас воспоминаний, которыми он не может сознательно распоряжаться и которые по ассоциативной связи притягивают к себе все то, на что направляется со стороны сознания действие отталкивающих сил вытеснения[50]. Иными словами можно сказать, что без инфантильной не было бы истерической амнезии.

Я полагаю, что инфантильная амнезия, превращающая для каждого человека его детство как бы в доисторическую эпоху и скрывающая от него начало его собственной половой жизни, виновна в том, что детскому возрасту вообще не придают никакого значения в развитии сексуальной жизни. Единичный наблюдатель не в состоянии восполнить появившийся таким образом пробел в нашем знании. Уже в 1896 г. я подчеркнул значение детского возраста для появления известных важных феноменов, зависящих от половой жизни, и с тех пор, не переставая, выдвигал на первый план значение инфантильной жизни для сексуальности.

Латентный сексуальный период детства и его прорывы

Невероятно часто встречающиеся, будто бы противоречащие норме и испытываемые лишь в виде исключения сексуальные стремления в детстве, как и открытие бессознательных до того детских воспоминаний невротика, позволяют набросать приблизительно следующую картину сексуального поведения в детском возрасте[51].