Таинство для хорошей девочки, или Разбуди во мне зверя (СИ)

По языкам Тая соображала именно что в любом состоянии, и вообще сегодня была благостна и довольна. Поэтому подсказала Надин всё, что та хотела знать, а потом ещё Андрею и Маше. И взяла со стола госпожи Доллс свежий журнал и села читать — просто так. Своё домашнее чтение она просто показала в книге — это был толстенный роман о временах королевы Елизаветы, политика и интриги, и знакомые фамилии — потомки тех, кто упоминался в романе, жили и сегодня, и некоторых Тая видела в реале или в новостях. И до конца пары смотрела в журнал и вспоминала отдельные моменты прошлого вечера.

Последней парой стояла практика по специальности, и следовало подойти к профессору Сафьянникову и повиниться.

— Простите, Сергей Владимирович. Если вы скажете, что подготовить, я сделаю. И Макс тоже, — она строго глянула на Макса.

— Да, обязательно, — кивнул тот.

— Извольте, — профессор сказал, где посмотреть домашнее задание. — Я вижу, Таисия, что вы следуете рекомендациям. Продолжайте. Пары отработаете потом, не вижу ничего страшного.

И после на паре они снова сели вместе с Максом, и всё делали тоже вместе, и выходило у них отлично, профессор их похваливал, а Надин язвила о том, что влюблённость, оказывается, способствует успехам на практике. Раньше Тая со стыда бы под стол упала прямо там, а сегодня повернулась, показала Надин язык и сказала: не завидуй. Надин, впрочем, только посмеялась, она вообще не обидчивая.

После пары они с Максом переглянулись, посмеялись, и Макс сказал:

— Ну как, ко мне?

— Да, — улыбнулась Тая. — Если мы придём ко мне, бабушка пожелает общаться с тобой всё время, пока ты у нас будешь. А я хочу без неё. Я предупредила, чтобы меня сегодня не теряли.

— А я предупредил в библиотеке, что приду на следующей неделе, — сказал Макс. — Они сказали, не страшно.

Они спускались вниз по лестнице, держась за руки, и совершенно не смотрели по сторонам. Пока не услышали:

— А вот и они. Смотри, идут, за ручки держатся.

— Это они напоследок.

Снизу навстречу поднимался Петров, а сверху спускался Захаров.

16. Кисточки на ушах

Макс сначала даже и не поверил, что его застали врасплох — как и Тайку. Но вообще застать врасплох можно кого угодно, будь ты хоть трижды маг. Так что не страшно. И вообще…

— Бессмертные, что ли? — он оглядел обоих.

Вид наглый, в мыслях полное спокойствие и уверенность.

— А чего нам бояться? Никто не узнает, — сообщил поднявшийся почти до них Петров.

— Да как же. Не поверю, что вы не в курсе о том, кто Тайкин отец. И что он сделает с тем, что от вас после меня останется.

— Ничего не сделает, — сказал сзади Захаров. — Никто ему не расскажет.

Макс начал поворачиваться… но ему не хватило доли секунды, потому что на затылок что-то обрушилось, и его накрыла тьма.

Впрочем, он очнулся. В первую минуту не сообразил, что происходит. Почему он лежит на жёстком и почему болит затылок.

— Руки убрали немедленно, — это ж Тайка!

И Макс никогда не слышал в её голосе таких интонаций. Даже и не подозревал, что она так умеет.

— Молчи, дура, — кажется, это Захаров. — Только пикнешь — я сейчас ему так добавлю, что никогда не очухается.

— А ты потом скажешь, что он сам упал, — добавил Петров.

— Вы идиоты, да? Вы не понимаете, что вас допросят и узнают правду?

— Никто не станет нас допрашивать. Твой вшивый Плетнёв никому не сдался, вот увидишь. И даже если ты побежишь и нажалуешься папочке, он не будет его защищать, потому что твой Плетнёв — никто. Кто слышал про Плетнёвых? Только соседи по даче, наверное. Поэтому успокойся и делай, что сказано! — снова Петров.

— Зря ты так думаешь, — ледяное спокойствие и железобетонная уверенность. — В нашей академии невозможно скрыть ничего, ты не слышал об этом? И позабыл, что вас отчислят, если вы позволите себе хоть что-нибудь? Так считай, что уже отчислили!

Макс попытался оценить живость. Хреновасто, но — ничего, он должен справиться. Должен встать и вломить этим вот.

— Рот ей закрой, нечего эту дуру слушать, — голос Петрова. — И держи хорошенько.

Дальше Максу удалось расслышать только невнятные звуки — кажется, кто-то кого-то толкал, или что-то ещё делал, потом взвыл кто-то из этих тварей.

— Я же сказал — держи её хорошенько, и приготовься снимать, понял?

— Сам держи и снимай разом, у меня не сто рук! Поставь телефон и включи на запись, потом отрежем лишнее!

Макс попытался пошевелиться. Выходило плохо, кружилась голова.

— Да поставь же её уже, чтоб не дёргалась, дождёшься, что нас тут найдёт кто-нибудь!

Шипение, звук удара, сдавленный писк Тайки.

Что? Кто-то из них рискнул ударить Тайку? Реально бессмертные. То есть возомнившие себя таковыми.

Раздавшийся вопль одного из уродов подтолкнул открыть глаза.

— Убери ногу, дура, ты мне ботинок порвёшь, и больно же! — орал Петров.

Больно ему, значит. Сейчас будет ещё больнее, да. Иначе зачем.