Таинство христианской жизни

Мое знакомство с наиболее классическим монашеством (говорю об Афоне) дало мне смелость не остановиться перед внешними трудностями нашего века, но так, чтобы свято и крепко пребыть в том, что непреходяще в нашей аскетической культуре. Постольку, поскольку оказалось возможным, и мы не отбрасываем установившихся форм в одежде, в соблюдении наиболее важных литургических традиций, богослужебных уставов, но главное внимание обращено на воспитание приходящих в плане богословия, разумения аскетических принципов, дарованных человечеству воистину Духом Святым. Мы ищем путей углубить наше покаяние, достигнуть через плач подлинной молитвы, доходящей до Всевышнего, использовать плоды монашеского послушания. Мы почитаем все, к чему через тяжелый подвиг пришли предыдущие роды, храня заповедь Божию: «Чти отца твоего и матерь твою» (Мф. 15:4), то есть почитай их не только как живые лица, но и приобретенные ими через долгий путь познания. Сие так сильно соблюдается в научном воспитании, где строение дальнейшей культуры является обогащением предшествовавшего знания. Невозможно нам обогащать данное свыше Откровение, не надеемся мы углубить опыт апостолов и отцов, но идти вслед за ними до последней нашей силы — мы стремимся. Задача всех поколений христиан — не умалить дара Божиего человечеству через воплощение Логоса и сошествие Святого Духа. Так мы понимаем наше положение.

У нас нет специального монастырского установления. Мы все время стараемся быть в напряженном внимании и реагировать на все обстоятельства соответствующим образом. Когда нас спрашивают, почему мы не имеем зафиксированных уставов, то мы отвечаем: «В наше время мы не можем предвидеть, какие изменения во всех отношениях могут произойти завтра. Всякая форма историческая — условна. Не подлежит никакому изменению лишь положенный в основание пути ко спасению образ жизни, показанный нам Христом, усвоенный дивными древними отцами». Дорога нам свобода, «которую даровал нам Христос» (Гал. 5:1). Но бесформенность бывает двух родов: одна стоит «ниже формы», другая — выше всякой формы. Это подобно вопросу о власти. Есть анархия страшная, преступная, но есть и иная, божественная, превышающая всякий внешний закон (ср.: 1 Кор. 15:24). Там, где дышит дух любви, там не остается места для законных установлений. Умаление любви, появление преступлений против этой любви ставит пред необходимостью полагать пределы преступности. Апостол Павел пишет к галатам: «Для чего же закон? Он дан после (падения) по причине преступлений...» (Гал. 3:19). Закон дан Богом. «Закон свят» (Рим. 7:12). Живущих во грехе закон руководил к познанию греха. Закон, в этом смысле, является руководителем к праведности, но только до известных пределов, ибо ветхозаветный «ЗАКОН НИЧЕГО НЕ ДОВЕЛ ДО СОВЕРШЕНСТВА» (Евр. 7:19), хотя и был дан Богом. Для нас, христиан, всесовершеннейший канон истины — заповеди Христа. Все иные законы суть следствия преступлений, праведникам же он не положен. «Закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокорливых, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных, для отцеубийц и матереубийц, для блудников, мужеложников, клеветников, скотоложников, человеко-хищников, лжецов, клятвопреступников и для всего, что противно здравому учению, по славному благовестию (Евангелию) блаженного Бога, которое (Евангелие) мне вверено» (1 Тим. 1:9–11). Мы стремимся не забывать слова Господа: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев (закона Моисеева), то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20).

Всякая внешняя форма — ниже замысла Божия о человеке. Отцы, основоположники монашества, вели своих учеников к совершенству через уставы и формы, никогда не упуская из виду, что «суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк. 2:27–28). Сказанное о субботе относится ко всякого рода учреждениям, уставам и подобным им внешним формам организации, особенно когда они абсолютизируются в сознании людей.

Институции необходимы вначале. Продолженные до пределов жизни, они становятся препятствием для духовного возрастания до полной реализации ОБРАЗА БОЖИЯ, до уподобления Христу.

Даже в нашей Православной Церкви практически иногда возможно наблюдать, что человек умален пред «субботой». Пока живы были отцы, должное применение уставов гарантировалось ими. В массах еще не преодолено примитивное сознание. Сколько времени понадобится человечеству, чтобы перешагнуть эту ограду, чтобы войти в Царство свободы «чад божиих» (см.: Флп. 2:15), для которых единственный закон их вечного бытия состоит в неизменном пребывании в ЛЮБВИ ОТЧЕЙ (ср.: Ин. 15:10)!