Таинство любви сквозь призму истории

С другой стороны, если мужчина женился, жена его становилась чуть выше рабыни, как говорится в «Книге рыцаря Замка Ландри», опубликованной в 1371 г. и составленной пожилым вдовцом: «Женщина не должна спорить, досаждать мужу, отвечать ему перед чужими, хулить, высказывать пренебрежение. Одной жены муж часто стыдился, просил успокоиться, не позориться; но чем справедливее он говорил, тем хуже она становилась. Тогда, разгневанный ее наставлениями, он свалил женщину кулаком на землю, пнул ногой в лицо, сломал нос, и она потом на всю жизнь осталась с переломанным носом, портившим и безобразившим ее лицо, примерно наказанная».

Брак считался прискорбным событием, невзирая на сакраментальную ауру. Одной этой мысли было достаточно для бегства святого Авраама с собственного свадебного пира. Он заперся в башне, чтобы противостоять страшному искушению, которому подвергался с появлением невесты.

Невозможность полностью подавить основной человеческий инстинкт имела определенные побочные следствия.

Если личные повседневные жизненные привычки людей можно было критиковать и держать под контролем, настоящие прегрешения цвели пышным цветом. В результате они превратились в неизбежное зло и даже были признаны церковью.

Проституция вскоре стала считаться нормальной и важной составляющей жизни общества.

Фома Аквинский назвал проституцию необходимым придатком морали: «При дворце необходима выгребная яма, чтобы весь дворец не вонял».

Папы взимали налоги с римских борделей, и в X в. общий доход составил 20 тысяч дукатов. Германские епископы также видели в находившихся под их контролем борделях важный источник прибыли, а порой, как в Вюрцбурге, бордели служили заманчивой приманкой для ищущих службы священников.

В 1442 г. архиепископ Майнский возмущенно жаловался на светские власти города, которые подорвали его доход от борделей, открыв конкурентное заведение ради сокращения налогов с граждан.

Глава 6 РИСУЕМ ЛИЛИЮ

Средневековый упадок нравов очень медленно уходил в прошлое. Дикарское отношение мужчины к любой беззащитной женщине, ограниченное только страхом перед Божьей карой, претерпевало постепенное, но фантастическое превращение, в результате которого женщина из пропасти вознеслась на небеса.

Рыцарство со всеми его официальными ритуалами и культом чести отразилось на женщине не меньше, чем на религии и политике. Женщина, по крайней мере в собственном классе и круге, стала хрупким, нуждающимся в защите объектом. В моду вошли красивые, пышные костюмы, хоть и скрывавшие признаки пола.

Женщины всегда умели меняться с помощью моды. Средневековая женщина исчезла.

Была та девчонка толстушкой здоровой,
Курносой, с глазами как лед поутру,
С широкою задницей, грудью коровьей,
Но волосы – чудо, ей-Богу, не вру.

Вместо нее возникла изысканная, эфирная, поэтичная женщина, благородная, скромная, с милым грустным лицом и с пальцами, подобными лепесткам цветов; слишком умная, старавшаяся не проявлять свою чувственность; гордая, деликатная, чистая, с длинной грациозной шеей и маленькой грудью.

Теперь в женщине все должно было быть прекрасным. Мирянин по имени Фиренцуола, автор книжечки под названием «Красота Женщины», описал даже, как должен выглядеть ее язык:

«Кончик языка, если его случайно нужно выставить напоказ, что бывает, но редко, должен лежать красиво, выражая желание и утешение, красно-алый, но никак не заостренный, а также не плоский».

Накопление богатства, особенно в торговых итальянских государствах, дало возможность мужчинам и женщинам наслаждаться формализованной любовной игрой. Женщины старались жить в соответствии с отводившейся им высокой репутацией, и в итоге любовь окружила сильная религиозная аура.

Художники писали со своих любовниц Мадонну и заново открытых ими языческих богинь Афин и Рима.

Сандро Боттичелли изображал идеализированную мистическую красоту, выросшую на почве гуманистической и платонической культуры, которая развивалась в кругу колоритного и порочного Лоренцо Великолепного во второй половине XV в.

Произведения Боттичелли запечатлели превращение земной любви в интеллектуальную и рассудочную. Его натурщица Симонетта Веспуччи, прославленная красавица, вдохновляла целое поколение художников. Для Боттичелли она послужила моделью Венеры, рождающейся из моря; Полайоло писал с нее Клеопатру, Лоренцо Великолепный написал в ее честь оду.

Когда Симонетта в двадцать три года умерла от чахотки, гроб несли по улицам Флоренции, не закрыв лицо покойницы, чтобы каждый мог полюбоваться ее красотой. Боккаччо, взглянув в небеса, воскликнул: «Ее душа вспыхнула новой звездой».

Симонетта и другие прекрасные натурщицы открыли новую перспективу: возможность показывать красоту, не скованную узами ложной скромности и стыдливости. Вновь открытое классическое искусство породило страсть к языкам и учению.