Таинство пищепринятия. Майя

Пища, самая невероятная и очень часто приготовленная пища, открывалась без возрастной идентификации и вообще не предупреждала о том, что это — товары для взрослых! Майя даже забеспокоилась. Она много чего дикого и пошлого написала о Срамном измерении, но о кормлении несовершеннолетних у неё не было ни слова! Она же не больная всё-таки. А тут… выглядело так, будто…

Ох, мамочки!

Среди прочих категорий товаров, где, вот честное слово, был раздел «готовая еда», имелся блок с наркотиками. А на иконке…

Майя, чувствуя, как кожа на руках покрывается пупырышками, топорща ёжиком тонкие волоски, таращилась на белобрысого мальчика не старше семи лет, который, раскрыв рот, направлял в него рукой отрезанный ломоть истекающего кремом торта.

Господи… Ребёнок употребляет наркотики прямо в рекламе! Это было уже попросту запредельно.

Майя потратила почти полтора часа на изучение фантасмагорического ассортимента в приложении. И очнулась, только когда сработал будильник. Батюшки, у неё же автобус в шесть с чем-то, а она даже понятия не имеет, откуда он отходит!

Пришлось сложить один в другой штук семь пакетов какого-то супермаркета с цифрой «пять» на эмблеме, чтобы добиться непрозрачности. Кое-как орудуя засунутыми в пакетики из рулона руками, Майя свалила в получившийся мешок пищу из холодильного шкафа. Почти всю. Оставила только некий готовый салат с нетронутой фабричной упаковкой. И будоражаще ароматную красную жижу, поразмыслив, вылила в унитаз: чтобы не растеклась. Покончив с уборкой, она, как могла, закрутила верх пакета, но от него всё равно поднимался срамной аромат, так что Майя замотала своё изобретение поверх целлофановой плёнкой, словно чемодан в аэропорту.

А потом уединилась с готовым салатом в унитазной комнате. Не смогла удержаться.

Боже, это оказался такой восторг! Даже лучше колбасы! Сдобренный изумительным, волшебным белым соусом, салат этот всколыхивал что-то в душе, застилал глаза поволокой слёз восхищения. Майя прикончила за раз все четыреста двадцать граммов, а было бы больше, то и больше бы одолела.

Сердце бешено колотилось, по телу разливалась истома.

Если рай существует и там не подают такие салаты, то гореть Майе в аду, и к чёрту всех святош!

Как же это непередаваемо вкусно!

Хотелось высунуть язык и облизать пластиковую коробочку, но это было уже слишком.

Поднявшись со стульчака, который использовала как сиденье, Майя покинула унитазную комнату и вымыла форму. Очистить остальные ёмкости было сложнее: ни в одном из шкафчиков посудомоечной машины не нашлось. А очищать за Алисой пищевые формы было… как-то всё-таки чересчур. Так что Майя просто залила их водой и на всякий случай спустила на пол, чтобы через окно не было видно.

Покончила она со всем этим в начале первого.

Нашла на почте Алисы билеты, скопировала адрес в приложение с картами и убедилась, что до автовокзала всего двадцать минут езды. Но лучше выдвинуться пораньше, хотя бы в половине шестого. А для верности в пять.

Сейчас же нужно было вынести мусорный куль.

Майя встала около него на колени и старательно принюхалась: вроде не пахнет. Но на всякий случай ещё прихватила из унитазной комнаты освежитель воздуха и как следует оросила своё изделие.

Держать его было очень неудобно, ручки она замотала плёнкой, а баул вышел огромный. Кое-как допинав его до выхода, Майя посмотрелась в зеркало и неуверенно сняла ночную буйосету. Взглянула на дверь.

Сможет ли она как ни в чём не бывало пройтись по улице нагишом?

Не так сразу.

Алиса что-то говорила о масках.

Майя огляделась и залезла в выдвижные шкафчики под вешалкой. Нашла странные тряпицы с ремешками. Примеряла. Они едва прикрывали щёки, сбоку при малейшем неловком движении или порыве ветра можно было бы разглядеть губы. Ох. К тому же у этих тряпочек не было кольца, ткань прижималась ко рту, мешала, да ещё и могла вульгарно намокнуть от выделений. А ремешки оказались тряпичными, растянутыми, так и норовили свалиться с ушей.

Оно ведь стиранное, верно? Не могла же Алиса положить в шкаф ношеные маски?

Как бы то ни было, выбирать не приходилось.

Второй проблемой оказалась обувь: все Алисины туфли и босоножки были Майе велики. Кое-как подобрав шлёпанцы, в которых можно было почти не спотыкаться, она ещё раз внимательно оглядела себя в зеркале с обоих боков, насколько это было возможно. Потом открыла дверь, сняла с крючка ключи, выкатила куль в тамбур и заперла замок. Дальше следовало всё-таки как-то это дело нести.

Обхватив баул руками, Майя воспользовалась лифтом, хотя нужно было преодолеть всего один пролёт. А на выходе столкнулась с голой бабкой!

Морщинистый проваленный рот без зубов приковал к себе ошалелый взгляд Майи, она так и вжалась в заднюю стенку лифта, выставив между собой и престарелой бесстыдницей мусорный свёрток.

— Тебе плохо, милочка? — прошамкала бабка, и между её верхней и нижней губой натянулась и лопнула белая ниточка.

Нужно вести себя естественно, естественно! Это просто голая старушка! Нельзя паниковать!