Таинство смерти

Смерть младенцев вызывает у нас справедливое недоумение. Почему это разумное творение уходит из жизни в столь нежном возрасте? Но душа, которая верует, не видит в этом событии ничего, что вызывало бы недоумение. Она знает, что все наши желания направляются всеблагим Промыслом Божиим. «Почему, — спрашивает святитель Григорий Нисский, — жизнь одних столь продолжительна, что они достигают глубокой старости, {стр. 317} другие же живут совсем мало и, едва родившись и начав дышать, тотчас заканчивают жизнь?» И сам же отвечает: «Если ничто в мире не происходит без Божественного участия и все зависит от воли Божией, а все божественное — мудро и промыслительно, значит, и для этого события обязательно есть какая–то причина — причина, дающая нам подтверждение мудрости Бога и его заботы о нас. Ибо то, что происходит напрасно и беспричинно, не может быть от Бога и, как говорится в Священном Писании, особое свидетельство о Боге — в том, что все устроено мудро» [[736]].

Душа христианина, однако, не идет дальше, твердо веря в то, как пишет Василий Великий, «что хотя и сокрыты от нас причины Божиих распоряжений, однако же все, что бывает по распоряжению премудрого и любящего нас Бога, как оно ни трудно, непременно должно быть нам приятно. Ибо знает Он, как уделить каждому, что ему полезно, и почему нужно положить нам неодинаковые пределы жизни; и есть непостижимая для людей причина, по которой одни преставляются отсюда скорее, а другие оставляются далее бедствовать в много болезненной этой жизни [[737]]».

Нам кажется безвременной смерть младенца. Но это неверно. Вот что говорит об этом святой отец: «Что же странного в том, что смертный умер? Но нас огорчает безвременность! Неизвестно, не благовременно ли это, потому что не знаешь, как избрать, что полезно душе, и как определить срок человеческой жизни» [[738]]. «Размысли, — продолжает он, — что устроивший и одушевивший нас Бог каждой душе дал особенный путь в этой жизни и для каждого положил свои пределы исшествия. По неизреченным законам Своей премудрости одному {стр. 318} предуставил более пребывать в сотовариществе плоти, а другому повелел скорее разрешиться от телесных уз» [[739]].

Великий Фотий в утешительном письме к своему брату, патрицию Тарасию, дочь которого умерла в юном возрасте, так пишет о безвременной смерти: «Безвременно! Но разве, когда родилась она, говорил ты, что рождение было безвременным? Ты говорил, что это случилось по воле Божией и в положенный час. Когда же приходит срок нам отходить ко Творцу, тут мы стремимся определить границы нашей жизни. Коль скоро Создатель приводит нас в жизнь в назначенный час, разве может Он звать нас к Себе несвоевременно? И если своевременно происходит зачатие, рождение и возрастание, как же может быть несвоевременным наше призвание в Вечную Жизнь?» Настолько решительно выступает божественный Фотий против представлений о смерти как о событии якобы безвременном, что называет того, кто утверждает так, богохульником и безумцем, поддавшимся недобрым мыслям. Вместо того, чтобы скорбеть о младенце, чья душа покинула тленное тело, должно скорбеть о том, кто дошел до духовной смерти, то есть о человеке, который не может разумно мыслить, а лишь богохульствует [[740]].

Богоносные отцы не считают смерть младенца лишением. «Мы не потеряли младенца, — пишет Василий Великий благочестивому другу своему Нектарию, — мы возвратили его Богу, Который дал нам его. Не скрыла его земля, но прияло его небо» [[741]].

Премудрый Соломон, просвещенный Духом Утешителем, учит, что Бог призывает к себе детей в столь юном и безмятежном возрасте потому, что хочет уберечь их от греха, чтобы злоба не изменила разума его или ковар{стр. 319}ство не прельстило души его (Прем. 4, 11). Поэтому и Святая наша Церковь воспевает: «Пославый с высоты, Всецарю, и приимый блаженнаго младенца, яко чистую, Владыко, птицу в гнезда небесныя, спасл еси сего дух от сетей многовидных, и с праведными духи совокупи, услаждая Царствия Твоего» [[742]].

Афанасий Великий, отвечая на вопрос, почему одни умирают во младенчестве, тогда как другим удается достичь глубокой старости, пишет: «Причина, по которой так происходит, глубока и не постижима для человеческого разума. Однако из всего, чему нас учат тексты Священного Писания, мы заключаем, что младенцы умирают не вследствие грехов, но часто для вразумления их родителей. Таким образом Бог совершает два благих дела. Во–первых, дети уходят непорочными отсюда, обретая вечное спасение. Может быть, Бог призвал их к Себе раньше, чтобы уберечь от будущей грешной жизни. Во–вторых, смерть детей вразумляет родителей. Может быть, деньги, приготовленные детям по завещанию, они теперь отдадут беднякам (ведь у них теперь нет детей). Или же, — заключает он, — в соответствии с каким–нибудь иным расчетом или решением Бога, которое Он нам не открывает и не объясняет» [[743]].