Таинство смерти

Вообще стоики, являясь пантеистами, верят, что душа есть частица мировой души и что она является материальной и телесной. Они полагают, что душа дает жизнь человеческому организму посредством ума. Они верят в Божественное Провидение и считают, что в мире существует некая целесообразность. Поэтому они учат, что душа, как часть мира, последует после смерти судьбе всех существ, то есть она будет уничтожена «всемирным огнем», как и все сущее. Также не нужно, говорят они, ожидать после смерти более совершенной жизни. Плод греха есть только утрата человеческого достоинства и искажение человеческой природы в настоящей жизни. Смерть есть не что иное, как «обращение и исчезновение человеческих частиц в большом котле вселенной» [[88]]. «Бессмертие индивидуальной жизни» не признает никто из стоиков [[89]].

{стр. 41}

Хотя позиция стоицизма бессильна перед смертью, она все же более благородна, чем в тех философских учениях, которые вообще игнорируют смерть. Эпиктет, как и все дохристианские философы, подчиняется судьбе. В позиции Эпиктета и разделяющих подобные взгляды видно мучительное противоречие. Эти «улыбающиеся пессимисты» пытаются преподнести нам педагогические рецепты и представляют себя бесстрастными перед смертью, тогда как они страждут от мук, вызываемых чудовищной пустотой в их душах. И коль скоро человек дохристианского мира слышит от них одни лишь догматические заявления, он охвачен унынием, ужасом и страхом перед смертью.

Сомнения и ограниченность

Вся мирская философия в изумлении останавливается перед реальностью смерти. Поскольку эта философия далека от света Божественного Откровения, она погружается в хаос и движется ощупью в полной тьме. Однако мы не можем уделить внимание всем нехристианским философам. В конце концов никто из них не дает нам удовлетворительного объяснения, и все они по существу оказываются в одном и том же русле. Обратимся лишь к некоторым идеям философских учений последних веков.

Французский философ Мишель Монтень (1533–1592) в одном из своих «Опытов», специально посвященном смерти, стремится убедить человека не бояться смерти. Во многом он следует древним философам и моралистам, римским классикам и, в частности, Сенеке. Но этот его «Опыт», как и другие, исполнен сомнения. Его философия с годами меняется. Вначале он выступает как стоик. В общем виде его взгляд сводится к следующему: надо любить жизнь и бояться смерти. Он выделяет мысль древних: «Философия — это наука умирать». Затем он провозглашает с большим скептицизмом, что {стр. 42} «распространенные человеческие истины» противоречат друг другу. Он восхищался Эпикуром, а когда узнал об атеисте Лукреции, был поражен! Иногда в его взглядах есть что–то позитивное, по существу же он пребывает в противоречии и скептицизме, который окрашивает большую часть его философии.

«Смерть, — говорит философ пессимизма Артур Шопенгауэр (1788–1860), — это сон, в котором забывается индивидуальность». Но этот знаменитый отрицатель жизни полон… жизнелюбия. Он делает все возможное, чтобы избежать смерти, и охвачен паникой, когда видит, что смерть к нему приближается! Когда же он говорит о смерти, утешая человека, ему удается только разбить сердце того, кого он пытается утешить! Как пантеист, Шопенгауэр верил или полагал, что верит в то, что он объяснил нам таинство смерти. Но на деле он ничего не объяснил!

«Смерть оболгана, и это худший обман в мире! Смерть в действительности — самая слабая форма жизни», — говорит Михаэль Крамер, персонаж одноименной пьесы Герхарта Гауптмана (1862–1946). Но Гауптман в своих произведениях представляет очень много противоречий, как и в упомянутой пьесе, отмеченной идеей судьбы и предопределения. Конечно, этот вопль Крамера по поводу смерти сына выражает некую истину. Однако немецкий поэт и драматург этой экспрессивной поэтической фразой лишь намечает проблему; которая остается без ответа. Он говорит, что смерть — это форма жизни. Но какая форма жизни? Его слова отвечают, по существу, смыслу строк Еврипида: «Кто знает, не является ли жизнь смертью, а смерть жизнью?»

Поэт–философ Райнер Мария Рильке (1875–1926) так же оставляет проблему смерти без удовлетворительного объяснения. Говорят, что Рильке, если и не осмыслил смерть, то, по крайней мере, показал нам ее вблизи, помогая тем самым «внутреннему познанию смерти». Но {стр. 43} тайна смерти продолжает оставаться глубокой, мрачной и недоступной.

Считается, что философия сказала свое последнее слово о смерти устами Иммануила Канта (1724–1804). Этот немецкий философ показал, что существование души и ее жизнь после смерти являются предметами, которые не в силах исследовать человеческий ум. Логически мы не можем подойти к этим вопросам, так как у нас нет эмпирических данных. Однако Кант признает существование бессмертной души на том основании, что эта фундаментальная предпосылка заложена в человеке его этическим сознанием. Так что существование и продолжение жизни души является законной надеждой, обоснованным чаянием нравственного человека.