Таинство смерти

В этом отношении никто не может отнять у другого человека его смерть, то есть никто не может воспрепятствовать другому умереть своей собственной смертью, Богом ему предназначенной. Я могу умереть вместо кого–то другого; я могу умереть ради кого–то другого, чтобы спасти его от смерти. Но это не означает, что я {стр. 14} умираю смертью другого. Каждый умирает своей собственной смертью. Так что человек не может воспринять и, следовательно, не может объективно исследовать явление смерти как один из этапов своего присутствия в мире.

Тайна смерти тем более непостижима, что тяжелая и непроницаемая завеса сомнения и неведения скрывает и час нашей смерти, и то место, куда переходят души, и их образ жизни. «Камо убо души ныне идут? — вопрошает в одном из своих гимнов святитель Анастасий Синаит († 599). — Како убо ныне тамо пребывают? Желах ведети таинство, но никтоже доволен поведати». А в другом гимне он говорит, что те, кто уходит, не могут вернуться, чтобы рассказать нам, «како пребывают, иже иногда братия и внуцы, тамо предваривше ко Господу. Темже множицею присно глаголем: еда есть тамо видети друг друга? Еда есть тамо видети братию? Еда есть тамо вкупе рещи псалом?» [[14]]

Эти очевидные вопросы, лишь некоторые из многих, показывают, сколь глубока тайна, которая окутывает проблему смерти, если, конечно, пытаться исследовать ее вне христианской истины. Эти вопросы естественны, поскольку в момент смерти обычные связи между людьми прерываются. Уходящий один предстает перед потрясающим событием смерти. Во все другие моменты нашей, жизни кто–то может быть рядом с нами, дабы облегчить нашу боль, утешить, поддержать нас. Но когда мы оказываемся перед лицом смерти и делаем этот великий шаг, все мосты сожжены! Оставшиеся по эту сторону растеряны, безмолвны, подавлены и иногда «более мертвы, чем мертвые», как сказано было кем–то в надгробном слове другу. А на другом берегу, по ту сторону, находится тот, кто ушел из этой жизни и кто теперь в совершенно ином мире!..

{стр. 15}

В одном из церковных песнопений святителя Анастасия Синаита говорится: «Что горькия умирающих глаголы, братие, яже вещают, егда отходят: братий разлучаюся, другов оставляю всех, и отхожду; камо убо иду, не вем: или како имам быти тамо, не вем, точию Бог призвавый мя…» «егда душа от тела разлучается, ужасное таинство […] душа убо плачевно отходит, тело же покрывается земли предано» [[15]]. Поэтому и святой Иоанн Дамаскин восклицает в скорбном гимне: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида». Исполненный глубокого чувства, он продолжает: «О чудесе! Что сие еже о нас быти таинство? Како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти?» [[16]]

Неверующие и маловеры бегут к колдунам, прорицателям, медиумам и им подобным, чтобы получить ответы на вопросы, найти какое–то утешение или узнать что–нибудь о своих близких. Мы же пытаемся проникнуть, насколько возможно, в жизнь за гробом, имея проводником Божественное Откровение. Ибо если любая религия говорит так или иначе об этом важном предмете, то более всего нам скажет Живой Бог в Троице, который питает нашу христианскую жизнь и согревает ее верой, надеждой и любовью, и особенно надеждой, вселяемой обетами Господа «о будущем и о последних событиях» [[17]]. Отправимся, таким образом, в путь с проводником — Священным Писанием, с руководителями — богоносными отцами, которые толковали его, будучи просвещены Святым Духом Утешителем. {стр. 16} При этом не будем забывать, что «воспитующая мудрость Церкви всегда тщательно старалась избегать догматического синтеза, который исчерпывал бы эсхатологические воззрения». Кроме членов Святого Символа нашей веры, в которых говорится о Втором Пришествии, грядущем Суде и Воскресении мертвых, Православие «не предлагает подобных догматических установлений». Мы знаем, что к таинству смерти, как и к другим сложным вопросам, «богословы относятся с трепетом» [[18]]. И в то же время, как писал святитель Григорий Нисский, «…если премудрости собственно принадлежит постижение истины существ, а пророчество содержит в себе уяснение будущего, то не будет обладать полным дарованием премудрости тот, кто и будущего не будет обнимать ведением при содействии пророчественного дара» [[19]].

{стр. 17}

СВЕТСКАЯ ФИЛОСОФИЯ О СМЕРТИ

Нечестивое уничижение человека