Таинство

С этими словами Фрэнни пошла на корму. Уилл двинулся было за ней, чтобы попытаться успокоить, но передумал. Она имеет право испытывать отвращение. Сам он не испытывал негодования по отношению к Розе, хотя она и убила Хьюго. Он задумался над этим, возвращаясь на нос. Может быть, в его натуре какой-то изъян, который и гасит в нем отвращение?

Уилл остановился — его внимание привлекли две чайки, спикировавшие прямо перед ним и подравшиеся из-за хлебной корки, напитавшейся водой. Одна из птиц опорожнилась в полете. Это была злобная, шумная схватка, они клевали друг друга и били крыльями. Ответ пришел, пока он наблюдал. Он и на Розу смотрел так же, как на этих чаек. Да что там — точно так же за все прошедшие годы он смотрел на тысячи животных. Он не давал нравственных оценок действиям Розы, потому что к ней они неприменимы. Судить ее по человеческим законам бесполезно. Она принадлежит человеческому роду не больше, чем эти дерущиеся чайки. Возможно, в этом ее трагедия; но, как и у чаек, в этом ее красота.

— Я всего лишь пошутила, — сказала Роза, когда он вернулся и сел рядом. — У этой женщины нет чувства юмора.

«Клеймор» делал разворот, и им стал открываться вид на плоский остров.

— Хеймиш говорит, это Колл, — сказала Роза.

Она встала и облокотилась о перила.

Этот ничем не примечательный остров резко контрастировал с лесистыми зелеными склонами Малла.

— Ну, ты ничего не узнаешь? — спросил Уилл Розу.

— Нет. Но мы же не сюда собрались. Это соседний остров. Тайри гораздо плодороднее. Остров зерна — так его называли.

— И это тебе Хеймиш сказал? — Роза кивнула. — Полезный малый.

— Мужчины тоже могут быть полезными. Но знаешь, что я хочу сказать? — Она бросила на Уилла настороженный взгляд. — Ведь ты живешь в Сан-Франциско?

— Да.

— Я люблю этот город. Там на Кастро-стрит был бар трансвеститов, куда я частенько заходила, когда останавливалась в городе. Забыла его название, но когда-то он принадлежал очень милой пожилой королеве. Его звали Ленни или как-то так. Это тебе интересно?

— Пожалуй. Представляю тебя со Стипом в баре трансвеститов.

— Нет-нет, Стип никогда туда не ходил. Его бы наизнанку вывернуло. Но мне нравилось быть в обществе мужчин, которые изображают из себя женщин. Мой милый viados в Милане. Боже мой, некоторые из них были так красивы!

Уилл подумал, что если разговор за завтраком был странным, то этот — еще страннее. Меньше всего он ожидал, что Роза во время путешествия будет рассуждать о трансвеститах.

— Я никогда не понимал, что в этом интересного, — сказал Уилл.

— А я всегда любила такие штуки, которые не являются тем, чем кажутся. Когда человек отказывается от собственного пола, надевает корсет, пользуется косметикой и изображает нечто противоположное тому, что он есть, потому что это затрагивает какую-то струну в его сердце… По-моему, в этом есть какая-то поэзия. — Она улыбнулась. — И я научилась притворяться у некоторых из этих мужчин.

— Ты хочешь сказать, притворяться женщиной?

Роза кивнула.

— Понимаешь, я ведь тоже переодетая, — с немалой долей самоуничижения сказала она. — Меня зовут не Роза Макги. Я услышала это имя в Ньюкасле, кто-то на улице окликнул женщину: «Роза, Роза Макги». И я подумала: вот подходящее имя для меня. Стип взял себе имя с рекламного щита. Импортер пряностей — вот кем был исконный Стип. Джекобу понравилось имя, и он его позаимствовал. Думаю, он убил этого человека.

— Убил ради имени?

— Скорее просто ради удовольствия. В молодости он был такой жестокий. Думал, что быть жестоким — это обязательно для его пола. Возьми любую газету — сразу видно, что представляют собой мужчины.

— Не каждый мужчина убивает ради удовольствия.

— Да нет, он научился не этому, — сказала Роза устало и раздраженно. — Я от убийства получаю не меньше удовольствия, чем он… Нет, он научился делать вид, будто делает это с какой-то целью.

— Сколько вам было лет, когда он учился? Вы были детьми?

— Нет-нет, мы никогда не были детьми. По крайней мере, я этого не помню.

— И кем же ты была, до того как решила стать Розой?

— Не знаю. Мы были с Рукенау. Не думаю, что нам нужны были имена. Мы были его инструментами.

— Строили Домус Мунди? — Она отрицательно покачала головой. — Так ты все же помнишь, что вы были с ним?

— Почему я должна это помнить? Разве ты помнишь, кем был, до того как стал Уиллом Рабджонсом?

— Я очень смутно помню, как был ребенком. По крайней мере, мне кажется, что помню.

— Может, и у меня возникнет такое чувство, когда я попаду на Тайри.

«Клеймор» был теперь ярдах в пятнадцати от пристани Колла, и с легкостью человека, который делал это бессчетное количество раз, капитан пришвартовал судно. Внизу началась суета — съезжали на берег машины, сходили пассажиры. Уилл почти не обращал на это внимания. У него оставались вопросы к Розе, и он хотел задать их теперь, когда она разговорилась.

— Ты говорила что-то о том, как Джекоб учился быть мужчиной…

— Разве? — спросила она рассеянно.

— Но он уже был мужчиной. Ты сама сказала.