Тайну хранит звезда

Но он успел! Успел выскочить за дверь! И помчался по бетонной дорожке к воротам! Совсем не чувствовал бетонной пыли босыми ступнями. Не чувствовал утренней воскресной прохлады, на нем были одни шорты, под шортами трусы и больше ничего. Ему надо было удрать от этого страшного создания, от которого его пытался уберечь Громов.

Но как?..

Как, черт побери, он узнал, что ему может грозить опасность?! Что происходит вообще?! Конкуренты отца начали войну?! Или это что-то еще, что-то другое, но не менее опасное и…

Резкий хлопок и визг трения о железо раздался у самого уха, когда он открывал калитку в воротах. Вадим закричал и прыгнул за калитку и вниз. Снова вскочил на ноги и снова помчался вперед по улице, плохо соображая, куда и зачем бежит. Из-за поворота выехало такси, медленно двигаясь по узкой улице ему навстречу.

Такси! Надо поймать такси и удрать!!! Но, блин, у него нет денег! И он полуголый, его могут не посадить в машину и…

Такси резко вывернуло прямо ему под ноги, задняя дверь отворилась, и раздался истошный Ленкин визг:

– Вадим, быстрее сюда!!!

Господи! Слава тебе, слава!!!

Он нырнул в уютное тепло машины, дверь тут же за ним захлопнулась. И водитель, умница такая, на скорости дал назад.

– Куда теперь, молодежь? – спросил он, вырулив на оживленный проспект.

– Давайте вперед, – приказала Лена.

Она прижимала к себе Вадима с силой, которой он в ней и не подозревал. Свою ветровку она с себя стащила и укутала ему плечи. Она пока ни о чем его не спрашивала. Но как только машина поехала, взяв курс, предложенный ею, она шепнула ему на ухо:

– Что случилось?

– Не знаю! – шепнул он в ответ. – Позвонил Громов, велел сначала закрыться, а потом велел сматываться.

– Как это?!

– Когда я сказал ему, что входная дверь приоткрыта.

– А потом?

– А потом из кухни выскочило чудовище в лохмотьях и начало…

– Что, Вадим, что?! – Она вцепилась в его подрагивающие плечи.

Он глянул на нее сумасшедшими глазами, судорожно сглотнул, чтобы не зареветь, как девчонка.

– Он начал в меня стрелять, Ленка!

– О боже! – Ее лицо перекосилось от страха. – Почему?!

– Я не знаю! – Он подтянул босые ноги с пола, сунул их Ленке за спину, трясло уже бешено. – Может, конкуренты отца? Громов же в курсе. Блин, и позвонить неоткуда.

Лена тут же схватила сумку, порылась в ней, достала мобильник, полистала, ткнула кнопку.

– Это я твоему отцу звоню, – одними губами пояснила она, приложив телефон к уху.

– А откуда у тебя его телефон?

– Оттуда! – улыбнулась она и тут же встрепенулась: – Але? Игорь Вадимович? Это Лена. Вы сейчас где? Где???

Она молчала невероятно долго, побледнев так, что Вадиму стало еще хуже. Потом кивнула трижды, видимо с чем-то соглашаясь. Потом проговорила коротко:

– Он здесь, рядом. Да… Нет… Мы не можем. Он почти раздет. Почему? Да потому что в него…

Она прикусила губу, оборвав себя на полуслове, и вопросительно подвигала бровями, спрашивая разрешения у Вадима. Он молча кивнул.

– В него стреляли, Игорь Вадимович. Дома! Да, он успел убежать. Сейчас в безопасности. Да, хорошо. Передаю трубку.

Вадим поколебался, прежде чем взять телефон из Ленкиных рук, которые теперь тоже дрожали. Что-то случилось. Он чувствовал это, понял по ее бледности и по тому, как подрагивали ее пальцы, когда она коснулась его щеки. И первым желанием было не отвечать отцу. Просто отключиться, забросить телефон в Ленкину сумку, прижаться к ней, закрыть глаза и ехать долго-долго под монотонное пение радио, включенное у таксиста. Потом очутиться в какой-нибудь непроходимой для бед и горя глуши, на пороге маленького уютного домика. Чтобы в доме том вовсю полыхала печка, были занавешены все окна и горел мягкий приглушенный свет. И чтобы он с Ленкой был там один. И чтобы никто не вмешивался в его жизнь больше. Чтобы не вещал тихим, утробным, плохо похожим на отца голосом что-то ужасное. Что-то совершенно не укладывающееся в голове.

– Па, я не понял. – Вадим встряхнулся и потянул Ленкину куртку повыше, чтобы спрятать в нее лицо, в которое будто горсть льда кто кинул. – Что ты только что сказал?!

– Мамы больше нет, сынок. – И отец заплакал, громко всхлипывая между обрывочными словами. – Мамы больше нет. Ее… Ее убили!

– Как нет?! Что ты говоришь такое?! Зачем?! Зачем ее было кому-то убивать?! Что она сделала такого и… Скажи, это ведь неправда, да?!

А что еще тогда неправда?! Что сегодня утром после того, как он остался один, кто-то пробрался в дом и стрелял в него?! А потом преследовал, когда он бежал?!

– Па, что происходит?! – Вадим съежился на сиденье, уложив подбородок на коленки. – Что происходит, па?!

– Я не знаю. Ее нашли на конечной автобусной остановке Тихвинского садоводчества. Мертвой нашли.

– Ее… Ее ограбили?!

Мама всегда любила шик. Могла днем надеть на себя столько украшений, что…

Нет, но она же все оставила дома! Она ушла в чем была! И ее кольца и серьги он сам пару дней назад перебирал в ее шкатулке. И денег у нее наверняка не было.