Тайну охраняет пламя

– И ветер попутный, – добавил я.

- – И как решим? – спросил Воронов.

– Попробуем.

Так мы и решили, надеясь, что наш водяной "друг" ушел в конец залива греться в теплые воды и по холодной воде озера не сможет нас догнать.

В четыре часа утра, когда было особенно холодно и темно и особенно хотелось спать, мы, по возможности бесшумно, спустили плот на воду, погрузили все и оттолкнулись от берега.

Несильный ветер беззвучно двигал наш плот по заливу, туда, к открытому озеру, где было наше спасение.

– Тише! Тише! – шепотом говорили мы друг другу.

Время тянулось бесконечно, мы мерзли, а плот, казалось, не двигался. Рассвет застал нас в горле залива и чуть только мы начали выходить в открытое озеро, я, опустив в который раз руку в воду, почувствовал как резко меняется ее температура. Пока мы плыли по заливу, вода была теплая, но здесь, ближе к открытому плесу, она быстро холодала.

– Рискнем? – спросили мы друг друга.

– Рискнем.

И в ту же минуту с одного поворота стартера зарокотал мотор, и плот, подняв перед поплавками небольшую волну, двинулся в озеро.

Всходило яркое, но совсем холодное солнце, озеро выглядело особенно прекрасным, но нам было не до пейзажей.

– Идет! – вдруг закричал Николай Николаевич, смотревший в бинокль в глубь залива.

И действительно, вдалеке мы увидели неширокую темную полосу, которая двигалась вслед за нами. Но шла она гораздо быстрее, чем мы, и расстояние между нами сокращалось.

– Неужели догонит? – шептала Радиола Кузьминична.

Мотор выжимал все, что он мог дать. Но наш тяжелый неуклюжий плот не мог двигаться со скоростью более чем шесть – семь километров в час. Молча следили мы как пенный бурун подходил к горлу залива, как раз и другой показалась над водой мерзкая голова чудовища.

Сначала он был от нас за километр. Потом нас разделяло семьсот метров. Затем пятьсот. Вот уже триста. Вот двести. Еще ближе – сто метров.

– Идет! Идет! – в каком-то исступлении тихо твердил Николай Николаевич.

– Черт возьми! Черт возьми! – повторял Димка, сжимая в руке бесполезный ледоруб.

Остальные напряженно молчали.

И вот прошла минута, другая, пять, расстояние между нами не сокращалось. А затем медленно начало возрастать.

– Мерзнет, мерзнет, гад! – закричал Димка. – Ага! Это тебе, проклятый, не мезозой!

И в этот момент мы увидели, что поднятая полоса остановилась, а потом повернулась и начала двигаться назад.

Он был у входа в заливчик, когда неожиданно дрогнул целый сектор осыпей, двинулся, пополз, и рухнул в воду.

Над озером поднялось в воздух огромное пылевое облако. Было видно, как все валились и валились в воду подмытые скалы и осыпи. Потом пыль закрыла все и почти целую минуту только страшный грохот обвала и бешеное волнение, бросавшее плот, говорили, что в озеро продолжали падать огромные массы горных пород.

– Черт возьми, – сказал я, – как же он?

– Кто его знает, – всматриваясь, отвечал Дима, – не разберешь ничего, все пылью закрыло.

Человек, который его видел (рассказ)

– Что?

– Ледоруб.

– Нет, спасибо. Я привык к своему. Он в порядке.

– А спальный мешок? Хотите мой, пуховый? Он легче вашего.

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

– И все-таки зря вы.

– Давайте не будем об этом говорить.

– Почему? Наоборот! Нам необходимо поговорить. Вы делаете глупость, а я буду отвечать.

– Вы ни за что не отвечаете.

– Нет! Отвечаю! В конце концов я просто не должен пускать вас!

– Ерунда. Мы уже говорили -на эту тему. Не будем повторяться. Отвечать вам за меня не придется, потому что я в отпуске.

– Все равно! Вы не должны ходить, это опасно и бесцельно. Ничего вы не найдете.

– У меня другая точка зрения. Может быть, и не найду, но искать буду.

– Вообще говоря, я бы должен был отобрать у вас и ледоруб и спальный мешок.

– Тоже не выйдет. Они не казенные, мои собственные.

– Ведь вы же сами знаете, что никакого снежного человека нет! Просто нет!

– А следы? Я видел эти странные следы. Да и не только я.

– Обыкновенный медведь. Только он шел…

– Знаете что, дорогой начальник, вы мне надоели.

– Значит, все-таки пойдете?

– Пойду!

Начальник вышел, хлопнув дверью.

А тот, кто собирался искать снежного человека, тщательно укладывал в огромный рюкзак консервы, сахар, папиросы, патроны. С трудом застегнув рюкзак, он несколько раз приподнял его, прикидывая вес. Затем закурил и долго сидел со скептической гримасой на лице. Видимо, думал о том, что с таким грузом далеко не уйдешь. Потом, отбросив колебания, встал и прикрутил поверх еще спальный мешок. С трудом взвалил поклажу на спину, закинул на плечо ружье, надел шапку. У выхода, небрежно прислонившись к двери, стоял начальник.

– Зря, – сказал он уже как-то бесстрастно. – Вы просто упрямый человек.

"Упрямый человек" передернул плечами, поправил рюкзак и ружье, взял ледоруб, стоявший у двери, и пошел по тропинке вверх по склону.

Отойдя шагов на двадцать, он повернулся и крикнул: "Рыжий!" – и засвистел. Из-за домика станции выскочила здоровенная овчарка. Он улыбнулся и погладил ее.