Реальное общее соотношение сил составляло к началу 1945 года в нашу пользу: по людям – 1,81:1, по артиллерии – 2,04:1, по танкам – 1,49:1 и по авиации – 3,58:1.
Как видим, перед нашим наступлением 1945 года по всем основным показателям, исключая авиацию, не обеспечивалось даже соотношение 3:1, необходимое для гарантированного успеха. Но избыток авиации в условиях постоянно меняющейся, динамичной наземной ситуации порой, как видим, только мешал.
Да, на участках прорыва соотношение сил было бо́льшим в нашу пользу, чем указанное выше общее соотношение сил. Но ведь искусство полководца как раз и заключается в том, чтобы обеспечить себе подавляющее превосходство над противником в нужном месте в нужное время!
Чтобы было понятнее, каким был полководческий хлеб в той войне, сообщу, что в целях обеспечения скрытности Берлинской операции командующие войсками фронтов разрешили командующим армиями ознакомить с директивой Ставки на наступление только начальников штабов армий, начальников оперативных отделов штабов армий и командующих артиллерией.
Командиры полков получили задачи
На подготовку отводилось 14–15 дней. Темпы наступления определялись для общевойсковых армий в 8 – 14 километров, для танковых – 30–37 километров в сутки. Плотность танков на участках прорыва на 1-м Белорусском фронте устанавливалась в 20–44 танков и САУ на километр, а плотность артиллерийских стволов – 300 орудий и миномётов на километр.
Ствол на три метра!
16 апреля 1945 года в 3 часа по берлинскому времени началась авиационная и артиллерийская подготовка: немецкая оборона обрабатывалась в глубину на 8 километров, а отдельные узлы сопротивления – до 10–12 километров. Но не обошлось без накладок. Та мощная разведка боем 14 апреля, которую только положительно оценил генштабист Платонов, имела и тот результат, что немцы отвели свои основные силы на вторую полосу – на Зееловские высоты, а командование 1-го Белорусского фронта переоценило результаты боёв 14–15 апреля и не заметило этого отвода.
Бездарность?
Нет, конечно!
Война – современная динамичная война, побеждал в которой тот, кто был лучше готов к любым неожиданностям, в том числе и к последствиям собственных просчётов и инициативы противника. И ко всему этому в 1945 году лучше были готовы мы.
Показательно, что о тех же авиационных казусах на научной конференции 1946 года говорилось без надрыва, без истерики, с пониманием
Да ведь и конечный итог битвы за Берлин был в нашу пользу. Только в полосе действий войск маршала Жукова потери немцев в период с 16 апреля по 9 мая 1945 года составили 218 691 человек убитыми и 250 534 человек раненными. Это только людские потери.
Потери 1-го Белорусского фронта составили убитыми и раненными 179 490 человек. Общие же потери трёх наших фронтов и взаимодействовавших с ними сил флота в Берлинской операции составили: 81 116 человек безвозвратно (то есть погибших и умерших на этапах санитарной эвакуации), а всего – 361 367 человек.
Где здесь те миллионные наши потери в битве за Берлин, которыми нам сегодня морочат голову «демократические» клеветники-антисоветчики – урождённые граждане СССР, к слову?
Стандартные, допустимые военной наукой потери наступающих к потерям обороняющихся принимаются равными трём к одному. То есть при умелом командовании безвозвратные потери Красной Армии в Берлинской операции могли достигнуть (взяв потери немцев только по одному фронту) не менее чем 218 691•3 = 656 073 человек.
А они были в десять раз – если учесть общие потери немцев – меньшими, чем допускает военная наука. Так бездарно или блестяще проявило себя командование Красной Армии в 1945 году?
Впрочем, можно привести и другие данные.
Вот три цитаты:
1) «Наступление… развивается недопустимо медленно… наступление может захлебнуться».
2) «9-й Гвардейский танковый корпус действует очень плохо и нерешительно…»
3) «Вы лично и Ваш штаб во главе с начальником штаба в проводимой операции работаете плохо и нерешительно…»
Кто же это и когда так низко оценивает боевые действия советских соединений?
И кто те неумехи, которые заслужили подобные оценки?
Что ж, так командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Жуков оценивал 18 апреля 1945 года действия командующего 8-й Гвардейской армией Чуйкова, командующих 1-й и 2-й Гвардейскими танковыми армиями Катукова и Богданова, а также командира 11-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Ющука и командира 9-го танкового корпуса генерал-лейтенанта танковых войск Кириченко.
Фамилии двух последних генералов фигурировали в «разгромных» приказах маршала Жукова, изданных в ходе Берлинской операции и приводившихся ранее.