Тайны Аральского моря (СИ)

  - Да разве ты скажешь! - вскидывает руки вверх Игорёк. - Только и слышишь вокруг: ах, какая же это скромница - Роза Есмурзаева!

  - Но разве такое сокровище утаишь? - закатывает глаза Лёня.

  Восхищённо закатываю глаза и я:

  - Нет, тут и стопудовая скромность не позволит утаить такое сокровище...

  Наша медоточивая увертюра становится уже ироничной, и Роза решительно обрывает её:

  - Ладно, "ашники", хватит подлизываться. Выкладывайте, что вам от меня надо.

   Лёня разворачивает лист ватмана:

  - Роза, ты не знаешь, за последние... ну, скажем, за последние десять веков существовало где-то поблизости от нас какое-нибудь царство-государство вот с такими границами?

  Игорёк уточняет:

  - Или, приблизительно - с такими.

  Объясняю наличие пунктирных линий, которыми мы соединяли сплошные:

  - Пунктиры - это мы домысливаем. В этих местах истинная конфигурация границы могла быть иной.

  Роза лишь на мгновение взглянула на лист ватмана с нашим рисунком и почти с материнской назидательностью говорит:

  - Да вы что, ребятушки-козлятушки! Вы хоть представляете, сколько всяких государств рождалось и умирало за десять веков, и сколько раз существующие меняли свои границы. Тут и не каждый профессиональный историк сможет ответить. А почему вы у Габидуллы Туржановича не спросите?

  Игорёк презрительно усмехнулся, выражая наше общее мнение:

  - Тушканчик, наверное, знает историю не лучше кочегара дяди Коли.

  Как это называется - гипербола? Едва ли наш историк для того частенько украдкой пробирался в котельную школы, чтобы там на равных продолжить с дядей Колей, инвалидом войны с деревянной ногой, спор о причинах развала Римской империи или о том, как было не проиграть Аустерлиц. Более актуальными были темы бесед в школьной котельной двух больших любителей пропустить стаканчик.

   - Эх, вы, невежды! - укоризненно покачала головой Роза. - Ничего-то вы не знаете о Габидулле Туржановиче, а туда же - "Тушканчик". Я вам сейчас кое-что расскажу о нём, мотайте на ус...

  Мы легко простили "невежд" Розе Есмурзаевой, одной из самых эрудированных барышень нашей школы.

  ...После этого разговора Габидулла Туржанович Туржанов и для нас троих стал другим человеком.

  Блестящий выпускник исторического факультета Казахского университета, потом аспирант, он вместе со своей невестой, с которой они шли рядом по жизни ещё со школы, стали готовить диссертацию по теме, связанной с Великим Шёлковым путём. И диссертация эта обещала стать не очередной халтурой, не очередной компиляцией, на которые была так богата республиканская наука, а настоящим прорывом в своей области. Незамеченным такой замах не остался. Когда диссертация была почти готова, в её соавторы сначала великодушно предложил себя, а потом откровенно стал настаивать на этом человек, от расположения которого зависело всё будущее молодых учёных. Ни великодушного предложения Габидулла Туржанович не принял, ни грубого нажима не испугался. В итоге у диссертации так и осталось два соавтора. Но Габидуллы Туржановича Туржанова среди них уже не было.

  Предательство бывшей невестушки Габидуллы Туржановича поразило нас до глубины души, хотелось подробностей, да вот перемена заканчивалась.

  ...- И что с ней, Роза, стало?

  - Сейчас она - известный профессор-историк в Алма-Ате.

  Ну и что - идти с нашим вопросом к Габидулле Туржановичу? А на его "зачем?" как ответим? Тут придётся придумать что-то более убедительное, чем "для расширения кругозора". Что ж, может, и пойдём когда-нибудь, а пока надо бы как-то расположить его к себе.

   Но не с бутылкой же водки к нему подходить. И раньше бы не посмели так поступить, а теперь...

  ...Лёня, как всегда, действовал смело:

  - Габидулла Туржанович, расскажите нам, пожалуйста, про Великий Шёлковый путь.

  Тема этого урока истории и рядом не лежала с Великим Шёлковым путём. Неужели Тушканчик пожертвует ради него сегодняшним священным параграфом.

  Сначала - никакой реакции. Габидулла Туржанович, всё такой же, "пыльным мешком пришибленный", смотрит в классный журнал, выбирая очередника для ответа по теме сегодняшнего урока. А потом...

  Наверное, вот так Илья Муромец, сиднем сидючи до этого тридцать три года на печи, слезал с неё, расправлял богатырские плечи, готовый, наконец, показать всяким басурманам силушку молодецкую.

  А потом Габидулла Туржанович встал со стула, подошёл к доске, выпрямился, внимательно посмотрел в глаза чуть ли не каждому из нас и...

  И стал говорить Габидулла Туржанович не по теме сегодняшнего урока, а о Великом Шёлковом пути.

  Порой торжественные запевки многих речей человеческих бывают смешны как раз своей избыточной и неестественной торжественностью, которая заставляет с подозрением относиться ко всему последующему за ней. Как наводит на всякие подозрения избыточный макияж дамы.

  А вот это была не выпячивающая себя торжественность, а какая-то "спрятанная". Но слышали ли мы ещё когда-нибудь более торжественные слова?

  ...- Великий Шёлковый путь - это одно из самых грандиозных достижений человеческой цивилизации, которое служило людям на протяжении долгих веков...