Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий

Эрасмуссен вписал Саккета обратно и вычеркнул Кеннеди: этнографа, согласно характеристике, отличала такая преданность науке, что иной раз он ночевал в музее, не желая ни на секунду расставаться со «своими» сокровищами, и часто ругал своего ассистента, который от занятий наукой пытался выкроить время на свойственные молодости удовольствия. «Впрочем, если этот Кеннеди такой энтузиаст дела, как он мог не заметить отсутствия стольких экспонатов?» — подумал Эрасмуссен и набрал номер директора музея.

— И не мудрено, — ответил тот. — У нас полтора миллиона предметов культуры хохокам.

— А почему я его сегодня не видел?

— Так они же все в экспедиции! Мы потому и ревизию проводили, чтобы зимой не мешать. Но завтра вы их увидите: я послал телеграмму.

— Премного благодарен, — буркнул Эрасмуссен и пошёл домой.

* * *

Утром Эрасмуссен только успел отправить подчиненного за кофе и сандвичами, как зазвонил телефон.

— Мне нужен следователь, который занимается кражей из музея.

— Да.

— Я знаю имя вора.

— А кто говорит?

— Мне не хотелось бы называться.

— Согласен. Слушаю.

— Это Кеннеди из отдела индейских культур. Он сегодня как раз вернулся в город.

— У меня сложилось о нём иное впечатление.

— У вас сложилось правильное впечатление. Дело в том, что он уносит вещи не для продажи и не в домашнюю коллекцию, а возвращает их индейцам, потомкам хохокам. Они живут в резервации Скоаквик возле городка Снейктаун. Кеннеди считает, что учёные лишили их исконной культуры, обманом забрав все священные и обрядовые предметы, которые передавались из поколения в поколение и которые делали их единым племенем, а не сбродом. Даже могилы их предков Саккет разграбил.

— Может, вы всё-таки назовётесь?

— Только я не советую ехать с обыском в Снейктаун прямо сейчас. В домах вы ничего не найдёте.

— А где искать?

— А не надо искать. Дождитесь великого индейского праздника солнцеворота: краснокожие сами всё вынесут. Они так десять тысяч лет делают.

— Я подумаю…

* * *

Из 400 пропавших экспонатов во время облавы удалось вернуть около 300. Тем не менее суд присяжных оправдал Кеннеди. А вот наука не простила. Его должность в музее занял ассистент.

…дураков

В 1950 году Уильям Котрелл, рыбак из штата Нью-Джерси, шёл вдоль пустынного пляжа в заливе Санди-Хук. Ботинком он подцепил какой-то блестящий предмет. Им оказался золотой испанский дублон 1713 года. Котрелл позвал приятеля, и они нашли ещё один дублон. В последующие дни окрестные жители нашли на пляже ещё пять золотых монет. Журналисты, узнав о находках, поспешили объявить это сенсацией. После этого скучный дачный посёлок и его пляж на берегу залива превратились в места паломничества кладоискателей. Те приезжали сотнями, потом их начали считать на тысячи. Хозяева пляжа разбили его на участки и за деньги разрешали перекапывать их на любую глубину. Тем, кто приехал первыми, повезло отыскать ещё несколько дублонов. Ажиотаж поднялся необычайный. Электрички, автобусы и машины привозили из Нью-Йорка целые армии алчных кладоискателей. Однако первые «счастливчики», застолбившие участки, не пускали конкурентов на свою территорию. Из-за этого произошло множество драк, так что пришлось вмешаться полиции штата. Не имея современных металлоискателей, многие приезжали с собаками, специально натасканными во время войны на поиски бомб. Десять суток, почти без перерывов люди и звери рыли песок. Ушлые торговцы доставили сюда целые горы лопат, граблей и кирок. Цены на них существенно отличались от магазинных, но кладоискатели не скупились. Наконец, перебрав и просеяв весь песок пляжа, увязнув по колено в хлипкой топи, охотники за дублонами стали покидать залив Санди-Хук. Всего они нашли 23 дублона, а владельцам пляжа и торговцам скобяным товаром заплатили несколько сот тысяч долларов.

Сотрудники национального исторического музея попытались утешить горе-кладоискателей. Через прессу они сообщили, что данный залив в прежние времена охотно посещался джентльменами удачи. Обнаруженные монеты — это пиратский клад, зарытый на берегу и размытый прибоем. Большая его часть — давно в море.

Однако более «умные» люди задавали вполне конкретный вопрос римских юристов: кому это выгодно? И в самом деле, хорошо нагрели руки на «пиратском кладе» только местные жители, дачники и торговцы лопатами и сеткой (у нас она называется «рабица»), через которую просеивали песок. Очень много фактов указывало на то, что это дело рук опытного жулика, организовавшего мистификацию. Но до суда дело не дошло. На что могли жаловаться обманутые кладоискатели? Ведь никто не заставлял их покупать одну лопату по цене десяти.

Впрочем, не все подобные истории заканчиваются так печально и глупо. Один мой знакомый, используя прибор по определению цветных металлов в земле, как-то утром прошёлся по пляжу Серебряного бора. Ему досталось очень много бутылочных пробок и фольги от сигарет, но в тоже время он набрал гранёный стакан золотых и серебряных нашейных цепочек…