Тайны архива графини А.

Человеческая подлость, так же, как и благородство, не знают границ, и это приглашение в имение своих родственников могло быть частью какого-то хитроумного плана. Но, как ни странно, теперь это уже не омрачало мне настроения. Лишенная всяких предубеждений, я была готова сегодня к любому повороту событий. Лишь бы они вели к раскрытию преступления.

Объективности ради надо сказать, что, обвиняя Павла Семеновича, я старалась не думать о том, что он сам стал жертвой неведомого убийцы. И тогда его вина казалась очевидной. Его собственная гибель плохо вписывались в эту версию, и была не менее странной и загадочной.

Поэтому сегодня я решила начать все с самого начала. Никого прежде времени не обвиняя, но и не оправдывая без достаточных на то оснований.

* * *

Денис Владимирович встретил меня с распростертыми объятиями и с выражением неожиданной радости на усатом лице.

— Катенька, какой сюрприз! Вот не ожидал, честное слово. Я уж и не припомню, когда в последний раз имел честь видеть вас в своем доме.

— И не пытайтесь, Денис Владимирович, — улыбнулась я. — Этого никогда прежде не бывало.

И это было правдой. Может быть, в раннем детстве отец и брал меня с собой, да и то вряд ли. Подобное приключение наверняка оставило бы по себе долгую память в детской душе.

Поэтому я с любопытством рассматривала крепкий старинный дом с деревянными колоннами, симпатичную церковку невдалеке и прочие местные достопримечательности.

— Ну, показывайте мне свои хоромы, — снова улыбнулась я, слегка кокетничая, и старик ответил мне полным умиления взглядом. Вряд ли молодые симпатичные женщины были у него частыми гостьями.

И он, распушив хвост и помолодев лет на двадцать, стал водить меня по завешанным персидскими коврами комнатам. На каждом ковре были непременные сабли и пистолеты, и, поняв по моим словам, что я неплохо разбираюсь в оружии, Денис Владимирович чуть не прослезился от радости.

— Не ожидал, Катенька, в твоем лице найти, так сказать, знатока и любителя… Может быть, ты и стрелять умеешь?

— Показать? — предложила я.

— Ты это серьезно? — не поверил он своим ушам.

— Или вам пороху жалко?

И мы отправились на пустырь, где у старого гусара был специальный постамент, куда он ставил в качестве мишеней пустые бутылки и таким образом упражнялся в стрельбе.

Не без гордости признаюсь, что после первого же моего попадания в цель старый вояка раскрыл рот от удивления и простоял таким образом все время, пока я меняя пистолеты, поражала одну бутылку за другой.

Когда на постаменте не осталось ни одной целой бутылки, его сердце принадлежало мне.

Разумеется, я шучу, но надо было видеть его потрясенную физиономию и слышать те выражения, которые он подбирал для выражения своего восторга.

— Так вот, оказывается, чем теперь развлекаются молоденькие женщины, — смеялся он, усаживая меня за обеденный стол. — В наше время они больше вышивали.

— Уверяю вас, Денис Владимирович, что вышиваю я не хуже.

— В таком случае позвольте мне выразить двойное восхищение, — озорно подмигнул он мне и приложился к моей руке колючими усами с видом завзятого волокиты.

В его возрасте это выглядело очень трогательно.

Мы с аппетитом поели, а когда наступил черед кофе, я перевела разговор в нужное мне русло, ловко воспользовавшись его же шуткой.

— А не дерутся ли теперь девицы на дуэлях? — лукаво прищурившись, спросил он меня.

— До этого пока не дошло, но как знать… — в тон ему ответила я. — А кстати, та дуэль, о которой вы мне давеча рассказывали, когда должна была состояться?

Его ответ настолько поразил меня, что я не смогла скрыть потрясения. Дуэль Синицына должна была состояться за три дня до смерти Александра.

— Что с вами, дружочек? — встревожился Денис Владимирович, — Вы будто побледнели?

— Нетнет, просто голова закружилась.

Мой ответ настолько не соответствовал образу кавалерист-девицы, которой уже окрестил меня Денис Владимирович, что он от души расхохотался.

— Ну, бабы — они и есть бабы, хоть из пушки стреляй, — сквозь смех проговорил он и моментально позабыл о моей странной реакции на его слова, что меня совершенно устраивало.

За это время я взяла себя в руки и уже выглядела совершенно спокойной.

Мы еще немного поболтали, но ничего интересного я от гостеприимного хозяина уже не услышала.

Я собиралась добраться до Лисицына засветло, поэтому стала прощаться. Денис Владимирович отпустил меня, заручившись моим обещанием непременно бывать у него хотя бы изредка.

Окончательно распогодилось, и если бы не пронзительно-зеленые клейкие листочки на деревьях, можно было бы подумать, что наступило лето. Я приспустила шторки на окнах и теплый ласковый ветерок ворвался в мою карету, приятно холодя раскрасневшиеся от жары щеки.

Ошеломившее меня известие не выходило из моей головы.