В то время, пока Добровольческая и Донская армии соединялись, центральное руководство большевиков поставило перед своими вооруженными силами задачу об уничтожении этих двух армий в течение зимней кампании 1918/1919 годов. После успешных для Красной армии боев на Урале и в Поволжье, на юг стали перебрасываться ускоренными темпами дивизии с Восточного фронта. С западного направления прибыла 13-я армия под командованием красного командира Кожевникова, а с северо-запада 8-я армия под командованием Гиттиса. С севера подходила 8-я армия Княгицкого, а с востока, со стороны Царицына, 10-я армия под командованием Егорова, целью которой было вклиниться в стык Донской и Добровольческой армий, отрезав кубанские земли от Дона. Кроме того, Красная армия ввела в действие 150 тысячную таманскую армию, доукомплектованную свежими пополнениями из Астрахани и воодушевленную недавней победой над терскими повстанцами. Суровая зима и выдавшиеся морозы, эпидемии сильно ослабили оборону казаков, остававшихся несмененными уже долгое время. Обещания союзников предоставить помощь не выполнялись, что позволяло делать сравнения с германцами не в их пользу. 30 января 1919 года Краснов в ужасе сообщал Деникину, что французский представитель, прибывший к нему от генерала Франте д'Эспере, некий капитан Фуке, заявил, что на помощь белым армиям, отчаянно бьющимся в Каменноугольном районе, французская сторона будет готова прислать одну дивизию из Севастополя, если атаман подпишет два соглашения. Первое из соглашений содержало требования о материальной компенсации с уплатой 5 % годовых за те разрушенные промышленные предприятия с иностранным капиталом, акционерами которых являлись страны Антанты и которые находились на территории Донецкого бассейна. Кроме того, Донское правительство обязывалось произвести оплату стоимости восстановления предприятий и выплаты вознаграждения собственникам за вынужденный их простой. Во втором соглашении говорилось о подтверждении согласия Краснова о признании полной власти генерала Деникина по вопросам военного, политического и общего порядка. Деникин отвечал, что первое соглашение, представленное Краснову капитаном Фуке, являлось верхом цинизма в складывающейся ситуации. Относительно второго соглашения Деникин заверил Краснова, что приложит все усилия, чтобы оградить его от каких бы то ни было принуждений, тем более в столь директивной форме, и доложит французскому представителю о превышении полномочий чина его миссии. Незадолго до инцидента с французским представителем в Новочеркасск к Краснову приезжал представитель английской миссии генерал Пул для ознакомления с ситуацией на Дону. Осознав, что положение складывалось угрожающее, он пообещал направить одну английскую бригаду, которая должна была прибыть в Новочеркасск 26 января. Пул просил Краснова подготовить теплые вещи, примерно 2 тысячи шуб для бригады и отбыл в Лондон для доклада правительству о ситуации на Дону и на Юге в целом.
Приказ генерала, дошедший в Батум, был проигнорирован британским командованием, а сам Пул, по его прибытии в Великобританию, немедленно был отстранен от дел за излишние симпатии к русским союзникам. И даже обвинен в «недостаточном патриотизме», ибо хотел жертвовать жизнями английских солдат в интересах весьма неопределенных с точки зрения новой политики Лондона в отношении России.
Северный фронт на Дону рухнул под тяжестью натиска большевистских армий и в немалой степени из-за того, что казаки, уставши оборонять донские рубежи, стремились вернуться домой, уступая честь позиционной войны регулярным частям Вооруженных Сил Юга России. Так, уход всего трех казачьих полков с позиций образовал 40-километровую брешь в обороне Дона, куда незамедлительно вошла 9-я армия большевиков в составе девяти дивизий и продолжила свой путь по Дону походным порядком, без боев занимая станицу за станицей. Генерал Фицхелатуров был вынужден начать отступление, прикрывая от 8-й армии большевиков фланги со стороны Харькова, торопясь, чтобы красные не успели отрезать его войска от Дона. В это время Мамантов вывел свои части к главной линии обороны Царицына, овладев южным опорным пунктом поселком Сарептой. В ожидании дальнейших приказов из штаба Донской армии он задержался у стен Царицына, а когда пришли вести о падении Северного фронта и маловероятной поддержки его основными силами, Мамантов приказал отступить. Воспользовавшись замешательством Мамантова, кавалеристы Думенко совершили рейд по его тылам и ускорили его отход от города.